Узоры моей жизни. Галина Сафонова-Пирус

происходило рядом. И дальнейшее преображение моей души зависело от тех «семян», которые были и будут заронены теми, кто был рядом, – мамой и братом Виктором. А старший брат Николай, который вернувшись с войны поступил в институт, потом по распределению уехал с женой в Совгавань, а вернувшись, стал жить у ее родителей в Ленинграде.

      В то время Виктор работал преподавателем физкультуры в деревне под Карачевом и, приезжая домой, привозил мне гостинец, – несколько пряников… нет, тогда они назывались жамками и почему-то всегда были чёрствыми, но когда я залезала на печку и грызла их, то казались они мне таким лакомством!

      Не могу вспомнить, сохранилась ли обида на брата хоть за что-то? А, впрочем…

      Я лежу на печке и с увлечением читаю роман «Кавалер золотой звезды». (Удивительно, но так отчётливо запомнилось, что именно роман этого прославленного тогда писателя Семена Бабаевского.) Так вот, читаю, но входит Виктор, спрашивает: что за книга? Показываю. А он хватает её и бросает под стол. Я – в слёзы! Но он даже и утешать не стал, а только сказал: «Никогда не забивай голову барахлом». И других обид не помню, а вот такое… Я пошла встречать корову из стада, но та пришла сама, а меня мама нашла в двенадцатом часу ночи висящей на заборе Городского сада, – шел концерт заезжих артистов, – и гнала домой толстой верёвкой, – вбежала я в дом, забилась меж кроватью и стенкой, ожидая: вот-вот достанет! Но вступился брат, прикрыв собой:

      – Да ладно, прости её. Она больше не будет.

      Я и мама. Фото сделано в послевоенные годы (1947 год).

      Почему записала тогда, в четырнадцать лет, песню, которую пропела мама, что подтолкнуло? Может, потому, что именно тогда созрело в душе сознание навсегда ускользающих мгновений, которые хотелось сохранить?

      Уж ты реченька,

      Речка быстрая, вода чистая,

      Что ж ты, речушка, стоишь,

      Не всколыхнешься,

      С пододна песком не возмутишься?

      «Да как же мне речушке всколыхнутеся,

      Как мне, быстрой возмутитеся?

      Я уж, речушка, тростником заросла,

      Да я уж, быстрая, тынью заплыла».

      Как на горочке стоит горенка.

      В этой горенке сидит свет-Наташенька.

      Но сидит она невесела,

      Буйну голову повесила.

      Приходят к ней подруженьки-соседушки:

      «Что же ты, Наташенька, невесела,

      Буйну голову повесила»?

      «Сестрицы-подруженьки,

      Как же мне быть веселою?

      Ведь вскормить, вспоить, меня было кому,

      А проводить, благословить некому.

      У меня гостей полна горница,

      Одного только нет – гостя милого,

      Гостя милого – батюшки родимого.

      Ой, вы, ой, поднимитеся, ветры буйные,

      Ветры буйные, ветры сильные.

      Да вы разнесите пески желтые,

      Пески желтые во все стороны.

      Да откройте вы дубовый гроб,

      Поднимите из него гостя милого,

      Гостя милого, батюшку родимого.

      Обниму