Хранитель Ардена. Софи Анри

я? – спросил юноша, едва разлепив пересохшие губы.

      – На «Укротителе бури». Тебя подобрали почти мертвого в море. Я уже месяц над тобой хлопочу как наседка.

      Перед ним сидел пожилой мужчина со смуглой кожей, испещренной глубокими бороздами морщин. Он говорил на общем наречии, но юноша с трудом понимал его. Диалект казался ему незнакомым.

      – Как тебя звать, юнец? – спросил мужчина и протянул ему грязную жестяную кружку.

      Юноша попытался встать, но не смог. Тело не слушалось, а в руках и ногах не было сил. Мужчина помог ему подняться и усадил, прислонив спиной к деревянной стене, после чего напоил его отвратительно горьким отваром. Юноша закашлялся, и затылок снова пронзила боль.

      – Назови свое имя, – снова потребовал мужчина.

      – Имя, – шепотом повторил парень, чувствуя, как нарастает паника внутри. Он не мог вспомнить своего имени. Какофония голосов в голове стихла, уступая место пугающему своим безмолвием штилю. Он нахмурился, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, кроме кромешной тьмы и рокочущих волн за бортом. Дыхание сбилось, а голова разболелась сильнее прежнего от напряжения.

      Кто он? Где он? Как здесь оказался?

      Он чувствовал себя загнанным в угол щенком, который попал в клетку с голодными хищниками. Только эти хищники не кусали его, а мучали чередой нескончаемых вопросов, ни на один из которых он не знал ответа.

      – Кто я? – с ужасом прошептал он и снова потерял сознание.

      С тех пор он все чаще и чаще стал приходить в себя.

      По словам Гаяна, того пожилого мужчины, который занимался его лечением, он пробыл на корабле уже два месяца, и «Укротитель бури» скоро должен был прибыть к берегам Одинокого Материка. За это время юноша так и не смог ничего о себе вспомнить. Каждый раз, очнувшись, он впадал в панику от того, сколько вопросов без ответов терзали его разум. Перед внутренним взором всплывали какие-то смутные образы, смазанные отрывки воспоминаний, которые вызывали еще больше вопросов. И снова голоса, среди которых только один он мог различить четко и ясно.

      Девичий. Он взывал к нему в неустанной просьбе:

      «Вернись ко мне… Ты обещал вернуться…»

      Эта мольба, полная слез и отчаяния, приносила ему едва ли не физическую боль. Чаще всего, услышав именно этот голос, он снова отключался.

      Со временем паника и безнадежность отступили, и он попытался взять себя в руки, чтобы разобраться, что делать дальше. Помимо Гаяна он видел нескольких матросов, а один раз к нему в каморку даже заглянул капитан Лимас. Он осмотрел его с ног до головы, даже прощупал руки, торс и ноги, а потом, удовлетворенно кивнув, ушел. Юноше это совсем не понравилось.

      – Что это за судно? И зачем капитан меня осматривал? – спросил он тогда у Гаяна.

      – Скоро сам все узнаешь, – расплывчато ответил Гаян и почему-то нахмурился.

      И не соврал.

      Спустя четыре дня они прибыли в порт города Тургот.

      Перед тем как подняться на палубу, Гаян дал ему снадобье со странным приторно-сладким вкусом, которое