Старая асьенда доньи Ремедиос. Нина Запольская

они такие, – ответил доктор и пошёл к Райвенуку, который перегнулся через борт, опять страдая от качки.

      Райвенук выпрямился, повернулся к доктору, и тот увидел, что у индейца совершенно зелёное лицо. Доктор Легг спросил, явно стараясь отвлечь его:

      – Всё хочу спросить тебя… Почему от нас тогда отстали гуроны?.. Потеряли след?..

      Взгляд Райвенука, до этого отсутствующий и страдающий, вдруг опять приобрёл цельность, и опять словно гордость засквозила в нём.

      – Они испугались Длинного Ножа, – сказал он.

      – Говори: капитана, – поправил ирокеза подошедший мистер Трелони.

      – Они испугались капитана, – исправился Райвенук.

      – Почему испугались? – спросил доктор Легг.

      – Капитан наслал на землю трясение, – пояснил индеец. – Гуроны, эти трусливые собаки, попадали и уже не смогли подняться…

      – Ну, вот вам и объяснение, мистер Трелони, – сказал доктор. – А мы с вами всё гадали…

      И джентльмены рассмеялись.

      Новый день начался сильным норд-вестовым ветром – чем дальше «Архистар» шла к югу, тем неистовее становился ветер. Дождя не было. К полудню немного прояснилось, ветер поутих, но волна пошла крупнее, круче. При почти ясном небе появилась «южная мгла» и видимость резко ухудшилась: горизонт закрылся туманной дымкой.

      Капитан приказал готовиться к шторму.

      К вечеру погода совсем испортилась – норд-вест надрывался. В море был сплошной мрак: страшные волны надвигались на шхуну. Грянул ливень, который на какое-то время сгладил волнение, но при сильном косом дожде главной сложностью теперь стала видимость. Когда наступило минутное затишье, штурман крикнул на ухо капитану:

      – Лечь в дрейф?..

      – Носом по ветру!.. – крикнул ему в ответ капитан. – Зарифить марсель!..

      Конец его фразы отнесло налетевшим ветром, но штурман и сам знал, что ещё предпринять. Ему достаточно было жестов капитана, и силуэты матросов, выполняющих его приказания, растворились в ревущей тьме.

      К ночи порывы ветра достигли ураганной силы: чёрные тучи неслись по небу, меж ними, посеребрив их края, светила яркая луна. Всю ночь и весь следующий день шхуна лежала в дрейфе. Всё это время капитан с Платоном стоял у штурвала, иногда кого-нибудь из них подменял рулевой Скайнес. К вечеру ветер стал меняться, и это могло предвещать окончание шторма. Скоро на мачтах появились паруса – шхуна опять неслась курсом на юг.

      – Мне очень интересно, куда нас могло отнести, – сказал капитан штурману Пендайсу, поворачиваясь к нему.

      Штурман промолчал, седые брови его нахмурились. Капитан продолжал настойчиво смотреть на него. Штурман поморщился и нехотя проговорил, закрутив лобастой головой:

      – Мне бы очень не хотелось туда попадать, сэр… Врагу не пожелаю…

      ****

      Утро ослепляло сиянием. Вокруг было одно огромное штилевое пятно, а солнца было столько, что, казалось, оно не помещалось