Аут. Наталья Иртенина

как она путается в застежках и завязках. И это тоже вызывало у него брезгливость.

      – Подойди ближе.

      Его сухая жилистая рука коснулась ее кожи. Женщина задрожала. Но не от физического желания. Она смотрела на его очки и видела в них свои отражения. Ей хотелось сделаться невидимой и неслышимой, убежать, спрятаться, умереть. Захотелось никогда не существовать.

      Его пальцы задумчиво ощупывали ее грудь, соски, живот, бедра, волосы на лобке. Как будто у пальцев есть собственный разум и собственные желания. Как будто пальцы насыщались прикосновениями и вбирали в себя память об этой лужайке, на которой им позволили пастись.

      Ей было жарко, но она дрожала, как тонкое деревце на ветру. В черных стеклах очков она читала свои желания – никогда не рождаться, не жить, не умирать.

      Внезапно безжалостные, равнодушные ко всему, кроме собственных ощущений, пальцы остановились. Он легко, почти нечувствительно оттолкнул ее от себя.

      – Забирай свою одежду и уходи.

      По пути к дверям она несколько раз роняла то одно, то другое. Он сдержался и не стал подгонять ее окриком.

      Женщина вселила в него ледяное бешенство.

      Двадцать лет он не прикасался к женскому телу. В нем жила память о той, единственной. Если бы он мог испытывать боль, эта память болела бы. Но он не знал, что такое боль. Он просто ничего не забывал.

      Та, единственная, была другой. Ее кожа была прохладной, как тень, заслоняющая жар солнца. Его пальцы могли находить в ее теле тысячу оттенков вкуса и никогда не оставались голодными. Ее плоть щедро питала его своей жизнью, пока могла.

      Но сейчас он не получил почти ничего. Пресное тесто способно лишь раздразнить голод.

      Он придвинул к себе комп и набрал комбинацию клавиш.

      Камила не было долго. Наконец запыхавшийся толстяк встал перед хозяином.

      – Ты бежал с другого конца света?

      – У нее какой-то странный припадок, хозяин. Упала на пол и лежит, смотрит. Пришлось тащить на кровать.

      – Она не нужна мне.

      – Что?

      – Ты стал плохо слышать? Я не хочу, чтобы она оставалась здесь.

      – Вам не понравилось?… – За внешней невозмутимостью толстяка скрывалась страстная натура собирателя сплетен.

      – У нее слишком теплая кожа. Найди мне женщину с холодной кожей.

      «Как у змеи?» – хотел было спросить Камил, но вовремя захлопнул рот. Пристрастия хозяина не обсуждаются. Тем более что за двадцать прошедших лет никаких иных пристрастий не наблюдалось. Если не считать этой странной затеи с игрушечными одежками для принадлежащего хозяину мира.

      – А эту куда?

      – Куда хочешь. Ступай. Принеси мне мятного чаю.

      Припадок, случившийся с женщиной, похоже, окончательно затуманил ее разум. Она сидела голая на кровати и напевно бормотала непонятные слова.

      «Свихнулась, – безучастно констатировал толстяк, стоя над ней. – Но не пропадать же попусту такой славной заднице».

      Он расстегнул штаны и, повалив женщину, развернул ее задом к себе. Ему хватило минуты. Застегнувшись, он сказал:

      – Вставай.