Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 2. Колхоз. Елена Поддубская

глиняной плитки. Под нижней ступенью каменной лестницы, поднимающейся к передней террасе, цвели мелкие маргаритки. Навес над ней был односкатным, сезонным, натянутым на брёвна. Деревянные сваи красиво обвивал дикий виноград, вплетаясь в водостойкий тент. Дорожка к беседке постепенно превращалась в туннель, возведённый из светлого камня в виде полусфер и в тон облицованными гранитом. Тут расщелины камней укрепляли ползучие традесканции и плющ, из которых выглядывали васильки, петунья и герань. На бордюрах под ними, выложенных окатанным камнем, разноцветом средь раскинувшей ветки вербены и кучковатой овсяницы полыхали неприхотливые мандариновые бархатцы, розовый мышиный горошек, фиолетово-синий котовник. Далее стена из камня переходила в живую изгородь из плотного кустарника манжетки и водосбора, в которые вплетались вьюн и душистый табак. Изгородь заканчивалась аркой с ползучими розами, стоящей в двух шагах от входа в беседку. Зелёный яркий газон заменял привычные грядки. Две дорожки из сосновых кругалей, закатанных в бетон, шли к сараю слева от ворот и к гаражу справа от них. Хозяин дачи Иван Борисович Королёв и его дочь Лариса жили в Москве. Ребятам съёмное жилище досталось случайно.

      Когда Добров вновь вышел из дома, с голой грудью и махровым полотенцем вокруг бедер, Стальнов уступил ему место:

      – Садись, Руд Гуллит. – Мокрые курчавые волосы Стаса напоминали косички темнокожего голландского футболиста. Володя взял со стола свою чашку и пустой чайник: – Пошёл я одеваться. Общий сбор через полчаса. Юрок, как думаешь, мне стоит брать в колхоз «Монтану»? – крикнул он изнутри.

      – Ещё как стоит, – ответил Галицкий обычным голосом и тут же рассмеялся: секунды не прошло, а Стальнов уже вернулся:

      – Почему так настоятельно?

      – Чтобы не остаться без джинсов, в которые твои предки вбабахали как минимум стольник, – ответил Юра по-простому, с удовольствием отпивая кофе. – Дача – она и есть дача. Поэтому я всё ценное беру с собой.

      – А в колхозе их никто не сворует?

      – Могут, – качнул кудрями Стас, причмокивая. – Я этот долбаный колхоз всеми фибрами… – даже хороший кофе не помогал ему настроиться на позитив.

      – Знал бы – оставил в Кимрах, – пробурчал Стальнов. Пение птиц радовало его уже не так, как полчаса назад, да и колхоз показался делом вовсе не добровольным, как когда-то утверждали большевики.

      3

      Общежитие МОГИФКа бесновалось ещё с вечера накануне. В комнате четвёртого, последнего этажа, где обычно селили студентов первого курса, Серик Шандобаев из Фрунзе и Армен Малкумов из Нальчика устроили праздник. Радушные казах и армянин угощали привезёнными из дома сочной дыней и коньяком. В комнату ребят набилось много народа. Одногруппники Юлиан Штейнберг, Миша Ячек и Миша Соснихин явились ещё до ужина, а после на огонёк заглянули соседки Лиза Воробьёва, Света Цыганок, Ира Станевич и второкурсница с третьего