Клиника. Салли Энн Мартин

Не одолжишь щепотку? Еще не разведал, где тут ближайший магазин, вот и…

      – Можешь не продолжать, мне твоя биография неинтересна, – вздохнула Дженни и пошла к столу.

      Том, вновь сунув ногу между дверью и косяком, остался на пороге.

      – Классные рисунки! Твоя работа? – услышала она за спиной, пересыпая табак в старый конверт, и резко обернулась.

      М-да, дверь-то ведь не захлопнулась… Парень стоял у кровати, разглядывая картины.

      – Моя, моя. – Лаконичный ответ дальнейшей беседы не предполагал. – Вот держи, до утра дотянешь.

      Господи, уйдет он наконец?

      – А пары бумажек для самокрутки не найдется, случайно? – не отставал Том, сунув конверт в карман.

      – А ты скромняга, просьбами не надоедаешь. – Дженни раздраженно фыркнула.

      – Я все верну – только доберусь до магазина, – пробормотал удивленный ее сухостью парень.

      Упаковка в жестянке была пуста, и она, буркнув: «Подожди», вышла на кухню. Открыла ящик, достала новый пакетик и вдруг заметила в чайнике отражение стоявшего за спиной парня. Тот разглядывал лежащую на столе фотографию из обувной коробки. Дженни мигом развернулась и бросилась на него, сжав в руке макетный ножик.

      – Чертова сумасшедшая! – взвизгнул новый сосед, когда она ударила деревянным острием в стол между его пальцев. – Ты могла мне палец отхватить!

      Он прижал ладонь к груди, словно его и впрямь порезали, и Дженни прошипела:

      – Убери лапы от моих вещей!

      – Дурак я! Не поверил, что ты ненормальная… Хотел с тобой по-людски, а ты и вправду больная на голову! – бормотал он, нервно моргая и пятясь к выходу.

      Конверт и бумага полетели ему в лицо, и Том, не поблагодарив, выскочил из комнаты. Дженни хлопнула дверью, накинула цепочку и уперлась лбом в косяк.

      Расслабившись, прошла в комнату и полезла под стол, куда спланировал выпавший из руки соседа снимок. С маленькой, слегка выцветшей фотографии смотрело личико крошечного новорожденного ребенка с вихром мягких светлых волосиков надо лбом. Белое одеяльце, розовые, как у китайской фарфоровой куклы, губы. Глазки закрыты. Дженни нежно провела пальцем по снимку. Думать ни о чем не хотелось.

      Она села за стол и, вытащив из коробки пачку газетных вырезок, разложила их на гладкой деревянной столешнице. Развернула каждую по очереди.

      Последний день сумасшедшего дома! Конец эпохи безумия! Бардак в местном здравоохранении!

      В каждой статье смаковались сенсационные подробности жизни старой психиатрической лечебницы. Продержись «Сосновый край» до того, как городской совет переведет пациентов в столицу округа (как и было обещано), до истерики в прессе не дошло бы. Лечебница закрылась при таких впечатляющих и мрачных обстоятельствах, сопровождаемых внезапной смертью главной смотрительницы, что это лишь добавило масла в огонь.

      Дженни поднялась и прикрепила к стене свернувшийся уголок новой картины. Отошла в сторону и изучила мрачное черно-белое великолепие