Клиника. Салли Энн Мартин

сумочку. На ее расклешенных джинсах виднелись отпечатки жирных пальцев; судя по всему, выезжать пришлось срочно, не дождавшись окончания ужина.

      Порыв ветра выхватил из папки рукописный лист бумаги, и тот мягко спланировал на дорожку. Синие чернила немедленно начали расплываться под дождем. Женщина чертыхнулась и, скомкав поднятый с земли листок, сунула его в бумажный конверт. Обернулась к машине и нетерпеливо махнула рукой человеку, сидевшему на заднем сиденье. Дверца открылась; наружу выбралась худенькая девочка лет пятнадцати, осторожно поставив на дорожку ногу, обутую в высокий ботинок «Док Мартенс», словно опасалась, что земля того и гляди разверзнется под ее ногами. Ей в лицо ударил ветер с дождем, и девочка съежилась.

      Она застыла перед входом, окаймленным каменной аркой, и бросила взгляд на возвышавшуюся над дверью высокую башню с часами. Часто заморгала, словно очнувшись ото сна. Одиннадцать вечера… Наверняка друзья зависают в парке, попивают сидр из пластиковых бутылочек, докуривая последнюю сигаретку. Ни тебе обязательных пепельниц, ни забросанных мусором улиц. Она глянула в нижнее окошко башни, откуда на нее пристально смотрела молодая женщина, пристроив руку козырьком над глазами. За кованой решеткой толком ничего не разглядишь. Так, молочно-белое лицо, привидение какое-то…

      Крупная дождинка упала Дженни прямо в глаз, и она, утершись, перевела взгляд на свою обеспокоенную сопровождающую. Та уже прошла в приемный покой, и Дженни потопала следом. Встала у стола, над которым свисала изрядно полысевшая мишура, и уставилась на неодобрительно воззрившийся на нее мраморный бюст.

      – Это смотрительница Доусон, – сказала женщина, обратив внимание на немой диалог девочки с памятником. – Веди себя прилично, здесь твои выходки терпеть не будут.

      Девочка медленно кивнула и вытерла мокрое лицо рукавом кардигана, размазав тушь по щекам. Женщина, повернувшись к администратору, сообщила данные новой пациентки. Дженни вжала голову в плечи, словно Алиса в Стране чудес, вдруг попавшая в чуждый ей мир. Ее темные волосы упали на бледное лицо, а тонкие пальцы сжали большой пакет с собранными в спешке необходимыми вещами: бельем, пижамой и даже плюшевым мишкой с клочковатой, местами выщипанной еще в детстве шерстью.

      В воздухе раздался вой сирены, сопровождаемый взрывом проклятий в коридоре клиники, и девочка прижала руки к ушам. Оглянулась в поисках источника криков и заморгала, заметив обнаженного по пояс, густо татуированного мужчину. Тот бежал к ней, размахивая бильярдным кием. Деревянная палка зацепила лампу дневного света, и сверху посыпались осколки. Мужчина, хихикнув, бросил безумный взгляд на усеявшее пол стекло.

      В коридорах застучали тяжелые ботинки – к татуированному со всех сторон бежали крепкие парни в белых халатах. Началась свалка, и безумца прижали к полу.

      – Подонки! – завизжал сумасшедший.

      Девочка отняла ладони от ушей и подошла ближе, уставившись, как зачарованная, на покрытое синей вязью татушек тело больного, извивающееся в руках семерых санитаров. Наконец тем удалось зафиксировать бешено дергавшиеся руки и ноги, и мужчина замер на битом стекле.

      – Беги, пока можешь! – выкрикнул он. – Завтра будет поздно!

      С него стянули грязные джинсы, обнажив молочно-белые ягодицы, куда тут же глубоко вонзили шприц. Бешеный взгляд мужчины еще раз остановился на лице девочки; псих усмехнулся, показав гнилые зубы, затем его глаза закатились, и рыхлое тело безжизненно обмякло.

      Дженни обернулась к стойке администратора. Женщина, доставившая ее в клинику, шепотом беседовала с дежурной, со знанием дела посматривавшей на новенькую. Наконец женщина двинулась к Дженни, но та, схватив сумку, со всех ног припустила к выходу. Женщина вытянула руку, пытаясь схватить девочку, получила сильный толчок в грудь и вскрикнула от боли. Добежав до тяжелой дубовой двери, Дженни крутанула железную ручку. Заперто! Ударила кулаками в твердое дерево раз, другой и, не сдержав слез, полившихся по горячим красным щекам, отчаянно закричала.

      Слева распахнулась другая дверь, и чья-то рука, ухватившись за джинсовую куртку, оторвала несчастную от пола – так охотник торжествующе поднимает в воздух тушку застреленного зайца. Дженни развернули на весу и вновь поставили на ноги, толкнув в коридор.

      Дрожа всем телом, она моргала от света флюоресцентных ламп, а рука продолжала подталкивать ее в глубь лечебницы. Дженни на ходу достала из сумки плюшевого медвежонка и сжала его мягкое пушистое тельце. Над головой танцевали мелкие мотыльки; Дженни тащили все дальше, в царящую в коридорах темноту…

1Клиника «К прекрасной себе»(бывшая психиатрическая лечебница «Сосновый край»)Декабрь 2002 года

      Продвигаясь к первому этажу, лифт загремел и, скрипнув, остановился. Доктор Ребекка Кавендиш минуту постояла, разминая длинную стройную шею, слыша, как пощелкивают позвонки. Расслабилась, смахнув мельчайшие частицы штукатурки со сшитого на заказ костюма, и несколько пылинок опустилось на ее дизайнерские туфельки. Она фыркнула и, смочив слюной белый носовой платок, до блеска протерла носок туфли.

      Первый взгляд на окружающий