След крови. Шесть историй о Бошелене и Корбале Броше. Стивен Эриксон

– а это немалые деньги, – не говоря уже о моральной стороне дела. Чесотка – какой позор! Отвратительно пахнущая кожная плесень – проклятье уличных собак и беспризорников – вторглась в дом Ризов, оскверняя их положение в обществе, подрывая престиж и насмехаясь над их гордостью. Теперь, даже если отнести в храм Солиэль целый горшок золотых монет, уже все равно ничего не исправить.

      Субли даже не сомневалась, откуда взялась эта зараза, и настойчиво твердила:

      – Голуби, Эмансипор! Прогони их немедленно! Слышишь?

      Утром настроение у нее было намного лучше. Она довольно неумело пыталась скрыть потрясение, вызванное известием, что муж столь быстро нашел работу, и еще более неумело – алчный блеск в глазах, когда он объяснил, какое жалованье ему положили. В награду Субли пока не сунула ему в руки метлу, выгнав на грязный, заваленный мусором и кусками сланца двор расправляться с голубями. Она даже позволила Манси лишний час поспать, прежде чем начать в ужасе рыдать над бесславным возвращением детей от наставника.

      Теперь они могли позволить себе алхимика. Могли даже позволить себе перебраться поближе к школе, в более приличный район, полный достойных людей, до сих пор не встречавшихся в изобилующей драматическими подробностями жизни Субли.

      Эмансипор убеждал себя, что не стоит особенно злиться на жену: в конце концов, она была рядом с ним все эти годы. «Как гора…» И у нее имелось собственное прошлое, мрачное, грязное и запятнанное кровью. Бедной женщине довелось пережить немало страданий, хотя это не помешало ей обзавестись двумя отпрысками в те годы, которые он в основном проводил в море. Эмансипор, хмурясь, снова прервал бритье. Мысль об этом грызла его постоянно, особенно если учесть, что никто из детей не был на него похож. Однако он участвовал в их воспитании, так что в каком-то смысле это уже не имело значения. Само их откровенно презрительное отношение к папаше было достаточным доказательством его отцовства, чья бы кровь ни текла в жилах ребятишек.

      Эмансипор смыл с лица хлопья мыльной пены. Возможно, сегодня вечером его ждет встреча с тем другим, таинственным Корбалом Брошем. А еще с него снимут мерку для новой формы и выдадут ему дорожный саквояж.

      – Поставь ловушки, Эмансипор! Сделай это, пока не ушел, слышишь?

      – Да, дорогая.

      – Зайдешь к алхимику?

      Поднявшись с табурета, он потянулся к спинке кровати за курткой.

      – К которому именно? Н’сармину? Тральпу-младшему?

      – К Тральпу, естественно, олух!

      «Значит, лечение обойдется на две серебряные кроны дороже. А Субли, как я погляжу, быстро приноровилась к ситуации…»

      – И поставь ловушки! Пусть Вестник Худа навестит этих клятых голубей!

      Эмансипор нахмурился.

      «Вестник Худа. Что там было вчера?..»

      Риз тряхнул головой и пожал плечами.

      – Проклятый эль, – пробормотал он, поправляя занавеску над входом в спальню. – Дорогая моя Субли… Ревущая гора… Ничего, уже скоро, совсем скоро я уеду отсюда…

      Король не смог скрыть свой страх. В былые времена