Мой одержимый босс. Виктория Вишневская

когда я ждал четыре часа нужную мне папку с документами?

      – Сами виноваты… Могли бы попросить Свету. Или Машу…

      Взгляд жёстче становится.

      – Если я приказал принести её тебе – должна выполнить именно ты.

      Вздыхаю.

      Это бесполезно.

      Он ведь невыносимый. Всегда стоит на своём. Не переубедить – и всё.

      – Дай рубашку, – быстро меняю тему.

      – Ладно, – холодно чеканит.

      И тут же жестокие губы накрывают мой рот.

      Какого?..

      Он с ума сошёл!

      Пытаюсь сдержать его проворный и безумный язык, желающий проникнуть глубже. Снова толкаю Назара в плечи. Лишь бы отстранился. Лучше прекратить это сейчас, а не тогда, когда я не смогу это сделать.

      Именно.

      Мне страшно, что я не дам отпор.

      С каждым его диким движением – ноги слабеют, как и подрагивающие пальцы, впивающиеся в его белую рубашку. А босс наступает. Прорывает оборону в виде моих зубов, хватает подбородок пальцами, не давая отпрянуть. Проникает глубже. Целует страстно, сочно, с эмоциями.

      И толкнуть не могу. Расслабляюсь, не отвечая, но впуская в себя сладкую эйфорию, кружащую голову.

      Мамочки…

      Стон вылетает неосознанно.

      Как и протестующее мычание.

      Нет-нет! Ужасное ты тело – не предавай меня!

      Впиваюсь ногтями в его плоть.

      А Назару хоть бы хны! Продолжает насиловать мой рот, нападая. И самое хреновое в этой ситуации – мне нравится. Ненавижу себя за эту маленькую слабость, но ничего не могу поделать. Отвечаю неосознанно.

      И всё прекращается.

      Распахиваю глаза и матерю себя. И его! Улыбается, как идиот. И, видимо, чтобы не слышать мои крики, проходит мимо меня, возвращаясь обратно в кабинет.

      Я отдышаться не могу.

      Назар сделал это. А я ответила. Как дура. Маленькая девочка, что ни разу не целовалась. Но голову сорвало. У меня секса давно не было. Очень давно.

      Последний – с Назаром же. Никого из мужчин не воспринимала. Ненавидела. А с Женей не хотелось – он мне как брат был. Только в последнее время что-то развиваться начало. Но каждый раз, когда мы начинали целоваться, ласкать друг друга – Ариша плакала в соседней комнате.

      Дерьмо.

      Я ненавижу Айдарова, а тело отзывается.

      Но! Не факт, что только на Назара.

      Просто меня так никто не целовал в последнее время. С дикостью, страстью.

      Рубашка в лицо летит. Пахнет вкусно. Долбанная пачули. Уничтожить бы её.

      Ловлю ткань. И опускаю её на стол, рядом с раковиной. Снимаю пиджак, смотря на мужчину через зеркало. Уже не стыжусь. Плевать.

      Злюсь. На нас обоих.

      – Ты не имел на это права, – шиплю. – Я не разрешала.

      Надеваю рубашку. Зад прикрывает – и ладно.

      – Я решил, что твоя просьба и была ответом.

      А-а-а!

      Мне нельзя его убивать! И в тюрьму нельзя! У меня дочь!

      Резкими движениями накидываю пиджак.

      Под ним рукава огромные не так видно.

      Выгляжу глупо. Но лучше, чем грязной гонять по офису. А на заднице пятно, будто месячные