Любовь олигарха. Марина Кистяева

в очередной раз убедилась, насколько её жизненная позиция и взгляды на окружающий мир оказались наивными. Кто сказал, что они живут в безопасности? Что вокруг одни «розовые единороги»?

      – Ты подралась с Еленой Евгеньевной.

      Фраза не звучала, как вопрос. Она была задана ровным и на первый взгляд спокойным тоном. Но Вика отчетливо уловила в нем некие интонации, определить которые пока была не в состоянии. Да и не стремилась разобраться.

      Ей это не надо.

      Неинтересно.

      – Я никому не позволю меня трогать, – также ровно ответила она, смотря перед собой.

      Если он приблизится… Сделает шаг в её сторону…

      Она за себя не отвечает.

      Вика четко отдавала себе отчет: с Валгаровым ей не справиться. Ни под каким предлогом, даже если сейчас ей дадут в руки дедушкину двустволку. Также она понимала, что нет предпосылок к тому, что мужчина на неё нападет. Если он, конечно, не маньяк и не садист. В последнем случае про её существование забудут через пару месяцев. Никто не позвонит, не поинтересуется, что она пропала. Даже менты не забеспокоятся.

      Но хотелось верить в положительный исход того безумия, что, как торнадо, закружил вокруг нее.

      – Я специально пригласил женщину.

      – И за это мне стоит вас поблагодарить? – не выдержала Вика и повернула голову в его сторону.

      Лучше бы не делала… Лучше бы смотрела впереди себя…

      Потому что Булат Валгаров пристально смотрел на неё.

      Она не понимала его внимания к себе. Стоило только посмотреть в его сторону, как Вика тотчас наталкивалась на прожигающий, не несущий ей ничего хорошего взгляд. Ладно… Ладно, предположим, что ранее мужчина был взбешен тем, что Вика в него пальнула, и обвинял в возможном соучастии в похищении ребенка. А сейчас что?! Она для него диковинка? Или его настолько гложет ущемленное самолюбие оттого, что девушка посмела наставить на него двустволку, и теперь он жаждет отмщения?

      Кому мстить-то?

      Поломанной и без него девушке?

      Вопрос нефтянику не понравился. Мужчина напрягся ещё сильнее, сжал недовольно губы, на скулах заходили желваки.

      – Возможно, и стоит, – грубо и жестко бросил он в ответ.

      – Нет, – на чистом упрямстве продолжила девушка, отчаянно сводя колени вместе. – Вы перешли границы дозволенного. Вместо того чтобы поговорить, выслушать… Вы кинули меня в комнату без окон и дверей, как какую-то преступницу. После чего произвели осмотр, на который не имели права. Вы!.. – каждое слово, выточенное и множество раз произнесенное за последние часы, давалось с трудом. Она знала, что и как надо говорить, но сейчас, под темным взглядом недружелюбных и откровенно враждебных глаз, тушевалась и терялась. – Лично вы щупали меня, а это уже можно расценить, как сексуальное домогательство и…

      – И куда ты собираешься обратиться с жалобой на харассмент?

      – Вы иронизируете? Вам забавно? – горечь полоснула Вику.

      – Нет, Виктория, мне не забавно. Я двое суток не мог найти дочь. Я не знал, что с ней. Где она. Похититель не выходил на связь. Я не знал, жива ли она. И, поверьте,