Семья (не) на один год. Марья Коваленко

несколько минут назад, до прихода Наташи, хотелось уснуть, чтобы ничего не вспоминать и не чувствовать, а сейчас изнутри рвалась целая волна. Будто плотина разрушилась. Дамбу взорвали.

      – О боже, Лера!

      Наташу просить не пришлось. Она сама обхватила меня руками, прижала к своей груди и, как маленькую, начала гладить по спине.

      – Вот ты «счастливая». Бедная моя. Хорошая…

      – Он тоже не хотел, – захлебываясь слезами, начала оправдываться я. – Пришлось решиться после больницы… Ни у меня, ни у Никиты не было другого выхода.

      – Солнце ты мое. Это ж надо было так вляпаться.

      – Так нужно. На год. Не до-о-ольше…

      Слезы текли уже двумя ручьями. Я не пыталась сопротивляться самой себе. Не изображала сильную и гордую. Вместо борьбы вспоминала каждое прикосновение Никиты. В загсе, в ресторане, в отеле. Его почти черные глаза в зеркале, когда помогал мне расстегивать свадебное платье. Глубокие, как у мученика с иконы, морщины между бровей, когда нам привозили деликатесы. Изможденный вид утром.

      И выла. Навзрыд. Как не выла даже по приемным родителям.

      – И ему, конечно, все это тоже тяжело, – почему-то произнесла Наташа.

      – Он все еще жену любит. Я уверена, – вырвалось у меня с новой порцией сырости.

      – Да… Несчастный. – Наташины руки на моей спине вдруг остановились. – Только во время «первого поцелуя» чуть девственности тебя прямо на виду у гостей не лишил.

      Вместо сочувствия в ее голосе зазвучала ирония. А вместо печали в глазах зажглись знакомые мне опасные огоньки.

      От неожиданности я даже плакать перестала. Слезы будто сами резко высохли.

      – Что ты имеешь в виду? – спросила осипшим голосом.

      – Знаешь, Лера, лучше бы ты все эти годы не орла своего ждала, а ходила на свидания и набиралась опыта. Тогда сама бы поняла всё.

      – Наташа, ты можешь прямо сказать? На что ты намекаешь?

      Плакать мне уже не хотелось, но вот ладони начали дрожать. Тело будто первым догадалось, о чем речь и какой будет вывод.

      – Лер, да твоего Лаевского прямо в загсе чуть Кондратий от желания не хватил. У него уши дымились! – Подруга тряхнула головой. – Если у кого и были сомнения, что у вас все по-настоящему, после этого секса рот в рот и мысли не осталось! Я вообще была уверена, что ты ходить сегодня не сможешь. Как последняя дура, спешила. Мази тебе везла обезболивающие. Все, что было в аптеке возле дома, скупила.

      Она взглядом указала на сумочку. И снова притянула меня к себе. Сжала осторожно, как фарфоровую куклу.

      – Ты бы видела вас со стороны, – произнесла Наташа с нервным смешком.

      – Мы были похожи на настоящих?

      Мои сомнения усилились во много раз. Все прикосновения и реакции Никиты стали выглядеть иначе. Поверить, что его тянуло ко мне, пока еще было сложно. Но глубоко в душе, там, где с утра все клокотало от непонимания, сейчас стало тихо.

      – Лер… – Наташа с едва заметной улыбкой посмотрела на меня. – Такие взгляды даже в фильмах для взрослых не каждый актер сыграет.

      – Ты шутишь! – пришел мой черед улыбаться.

      – Если