Грязная история. Фридрих Незнанский

не удивился странному тосту веснушчатый.

      – Да везде! На всей планете! Ты смотри, – обвел широким жестом вокруг себя Плетнев, – сколько народу подвалило! Со всего света. Значит, мы им нужны? У нас есть все! – гордо заключил он. – Прикинь – недра у нас богатые, водные просторы немереные… А победы в космосе?! Вот они и слетаются. А мы их всех победим. Нас много. Вот поднатужимся чуток, и мы им покажем! За победу!

      – Жахнем! – поддержал его веснушчатый. И крикнул бармену:

      – Эй, ковбой в шляпе, давай сюда еще текилы. За родину пьем!

      – Пейте, пейте, – поддержал их бармен. – Пока такие, как вы, за родину пьют, значит еще не все потеряно.

      – А что он хотел этим сказать? – не понял Плетнев.

      – Да хрен его знает. Наверное, усек, что мы патриоты… Давай пей…

      Рядом с ними вдруг во все горло запели английские моряки.

      – Горазды пить эти англичане! Я за ними уже второй час наблюдаю. Не хуже наших. Давай с ними потрепемся? Будем укреплять мир и дружбу между народами, – предложил веснушчатый. – Кстати, меня Вольдемаром зовут.

      – А я Антон, – пожал его руку Плетнев. – Но ты ж вроде из наших! – удивился он имени соседа.

      – Кликуха у меня такая.

      – Давай, Вольдемар, я согласен укреплять… А ты чем, не к ночи будет сказано, промышляешь?

      – Да так, по мелочи, – отмахнулся новый знакомый. – Прикинь, выменял у одного англичанина форму за бутыль самогона. Бабка моя в деревне гонит. Запах – мертвый встанет. Я как дал ему нюхнуть, его чуть не стошнило. Как пристал – ченч, ченч… Это по ихнему – обмен. А то, говорит, деньги у него одна наша герла в борделе сперла. Главное, он ее лицо не запомнил. Говорит, она его на какой-то корабль приволокла, старый, ветхий… Говорит, ну, у вас и флот! А я сразу потумкал, что она его в бордель на баржу притащила. Да уж не стал выдавать. Своих не выдаем! – гордо заключил он. – Ну, я ему в утешение этот бутыль. Но не за так же, чего это я внакладе должен оставаться, даже если я дружбу укрепляю? Говорю ему – давай ченч на форму. У тебя же она не одна. А мне для прикола пригодится. И точно, менты теперь никогда не останавливают. А то им раньше все моя рожа не нравилась, подозрительной казалась. Так это, поперлись к нему, я на берегу подождал, он мне и вынес. А я ему самогон. Наверное, хочет кого-нибудь поразить. Рашен сувенир, – заржал довольный Вольдемар.

      Плетнев уютно облокотился на стойку, Вольдемар ему нравился все больше.

      – Слышь, дружбан, а ты чем занимаешься? – спросил Вольдемар у Плетнева, заглядывая в осоловевшие глаза собутыльника.

      – Да приехал по одному дельцу. Друга выручать. Да что-то подзадержался. Пора бы уже и отчаливать, да все некогда. Как навалилось – то одно, то другое… То свет отключили, то с другом пособачились…

      – Ну, ты и навертел! То выручаешь, то собачишься… – укоризненно изрек Вольдемар.

      – Да у нас всю дорогу так… – вздохнул Плетнев. – Друг у меня такой, неадекватный. Чуть что – в рыльник. А я тоже горячий. В психушке отсидел, даром не прошло. А он еще к жене своей ревнуе