Выдача преступников. А. И. Бойцов

блага, против которых направлены международные преступления.[430] Важно лишь, чтобы эти преступления правомерным образом входили в компетенцию национальных судов. И тогда становится очевидным, что в материальном правоотношении, возникающем в случае нарушения норм международного уголовного права, индивиду, виновному в их нарушении, противостоит множество государств, уполномоченных на реализацию в его отношении своей юрисдикции.

      С тем большим основанием вывод об осуществлении международной юрисдикции относительно рассматриваемых преступлений относится к международному уголовному суду, даже если по внешней видимости сфера его полномочий ограничена рамками определенной территории или кругом определенных граждан. Так, трибунал по Руанде наделен полномочиями судебного преследования за международные преступления, совершенные либо на территории Руанды, либо гражданами Руанды на территории соседних государств, т. е. полномочиями по осуществлению территориальной юрисдикции с некоторым ее расширением за счет персональной юрисдикции. Однако его учреждение Советом Безопасности ООН и предметная компетенция не оставляют сомнений в том, что данный орган призван отправлять правосудие от имени международного сообщества.

      Вместе с тем признание международного суда лишь в качестве органа, дополняющего национальные органы уголовной юстиции (ст. 1 Римского статута), означающее, что он осуществляет свое право на наложение международной уголовной ответственности в случае невозможности либо отказа национального правоприменителя реализовать данное правомочие, свидетельствует о том, что в Статуте нашла воплощение концепция суда не с исключительной, а с параллельной юрисдикцией. Это означает, что за государствами остается свобода выбора между Международным судом и выдачей преступника другому государству или преданием его собственному суду.

      По видимости, эта коллизия носит процессуальный характер, обнаруживая «двойственную природу» внутригосударственных судов, сторонники которой (Ж. Ссель, Ч. Шройер) полагают, что в рамках национальной правовой системы они действуют как государственные органы, а в рамках международной – как органы международного сообщества. Однако за компетенцией суда, в каком бы качестве он ни выступал, всегда стоит применимое материальное право.

      Исходя из этого, существо международно-правовых норм уголовно-материального характера таково, что обязанности физического лица, совершившего международное преступление, подвергнуться репрессии в соответствии с международным уголовным правом, т. е. претерпеть какие-либо негативные последствия по причине совершенного, противостоит правомочие соответствующего судебного органа подвергнуть его правоограничениям. При этом возможность применения указанных норм как национальным, так и международным судебным органом означает, что в возникающем на их основе правоотношении правонарушителю могут противостоять

430

Об универсальном, или международном, характере юрисдикционной основы деятельности национальных судебных органов, реализующих международную уголовную ответственность индивида, т. е. ответственность, установленную нормами международного права, писали многие авторы (См.: Левин Д. Б. Ответственность государств в современном международном праве. М., 1966. С. 43; Решетов Ю. А. Борьба с международными преступлениями против мира и безопасности. М., 1983. С. 194–195; Атливанников Ю. Л., Энтин М. Л. Преступления против мира и человечества: проблемы кодификации и институционализации международной юстиции // Международные суды и международное право. Сб. обзоров. М., 1986. С. 80).