Петля. Том 2. Инга Александровна Могилевская

а из-за этого температура постоянно поднимается. Сегодня вон, перед тем, как сюда ехать, все утро сбивали. Пришлось даже окунать его в ледяную воду и… Отец говорит, это может быть сепсис. Нужно не просто водой промывать, а какими-то средствами, которые только ты знаешь…

      – Да, знаю, – подтверждает Тито, – Они у меня есть. Скажи, а судороги у него бывают?

      – Бывают… Особенно во сне и после того, как просыпается… у него… Да, наверное, это похоже на судороги…

      – Поэтому ты не хочешь, чтоб он сейчас хоть немного поспал?

      Помедлив:

      – …да, в том числе и поэтому.

      – В том числе?

      Надеется, что бесенок все-таки назовет ему остальные причины, по которым он жестоко лишает бедняжку бесспорно целебного и столь необходимого истощенному организму сна. Но тот лишь упрямо встряхивает головой: «Не важно».

      «Не важно»… Вот уж, нет. Сейчас важно все: любая мелочь, любая деталь… Надо бы как-то объяснить это бесенку. Иначе он просто не сможет лечить покалеченное тело, не задевая при этом иные раны: невидимые но, наверняка, не менее болезненные.

      – Ну, Рамин, все, что ты перечислил, конечно, плохо. Но Сани поправится. Это все пройдет, поверь. Это мы вылечим. Это я знаю, чем лечить. Однако меня волнует не только его физическое состояние. Я хочу знать, мучает ли его что-то помимо телесных травм, то есть…

      – Ясно, – на сей раз резко перебивает его мальчик, и еще долго молчит, подозрительно разглядывая своего собеседника, прежде чем выдавить скупой и сухой ответ: – Да.

      Тито медлит, ожидая дальнейших разъяснений, и так и не дождавшись, спрашивает сам:

      – И… как это проявляется? Я вижу, Сани боится незнакомых. Но, может, есть еще что-то? Расскажи.

      И в тот же миг лицо бесенка словно каменеет – становится твердым, скованным, застывшим, непроницаемым. Разве что глаза…Глаза, напротив – жгут – полыхают. Уставился на него, прямо как на врага.

      – Зачем тебе? – спрашивает холодно, с ожесточением.

      – Чтобы я мог помочь…

      – И как ты в этом собираешься помогать?

      – Не знаю…Для начала мне надо понять…

      – Вот именно, – его кулаки решительно сжимаются, – Понять. Так что, это лучше ты мне все расскажи.

      И он, немного озадаченный и напуганный такой резкой сменой тона и напором:

      – Рамин, что рассказать?

      – Что случилось с моим братом? Что с ним сделали? Почему он такой?

      – А отец тебе, разве, ничего не сказал? – осторожно интересуется Тито.

      – Отец мне наврал. Он сказал, что вы нашли Сани в сгоревшем доме, что вся его семья погибла в пожаре, и он очень долго жил там совсем один, в подвале… Вот только, если он жил один, то откуда такие увечья? Он не мог сам себя так покалечить. И это не следы от когтей животных – это следы от кнута, которым погоняют лошадей, следы от цепи, на которой держат псов… Его самого держали как животное… Или как раба. Его морили голодом. Его хотели забить до смерти. Кто с ним это делал?

      Тито