Семь лет молчания. Марина Серова

пытаются ее найти. А я помогаю им в этом. И мне сейчас нужна именно ваша помощь, дядя Миша! От вас, возможно, зависит судьба девушки.

      Похоже, мой подход сработал. Недолго думая, дядя Миша затушил сигарету и пригласил меня внутрь.

      – Пойдемте посмотрим, убедили. Жаль девчонку-то. Живая она?

      – Это я и пытаюсь выяснить. Мы все надеемся на благополучный исход.

      Подсобка находилась в конце коридора на первом этаже. Дядя Миша не с первой попытки смог открыть помещение. От сырости дверь разбухла и никак не поддавалась мужским рукам. Когда наконец удалось ее отпереть, дядя Миша включил свет.

      – Вот, пожалуйста, это наша подсобка. Ищите. И если моя помощь больше вам не нужна, я пойду поработаю. Если что, спрашивайте, – сказал он и побрел на свое рабочее место.

      Небольшая комнатушка, в которой с трудом помещались два человека, была забита всяким хламом. Я понятия не имела, что искать. Алина говорила, что вещи Марины сложили в коробку. Вероятно, именно ее мне и предстояло найти.

      От пыли я начала чихать и не могла остановиться, пока не нашла в кармане платок. Одной рукой я закрывала рот, другой – рылась в вещах.

      Несколько коробок стояли в углу подсобки. В первой из них лежали мужские кроссовки и футболка, во второй – женский купальник и пустой кошелек. Особое внимание привлекла меня коробка, в которой были сложены три женских футболки, нижнее белье, шорты, несколько предметов посуды и три книги.

      – Бинго! – провозгласила я, обрадовавшись своей неожиданной находке.

      Каждая книга была подписана – «Частная собственность Марины Игнатьевой». На дне коробки я не сразу заметила небольшой блокнот в розовой обложке с вышитыми на ней буквами – ЕФ. Он был наполовину исписан. Записи были числами, начиная с первого сентября две тысячи тринадцатого года. С первого дня учебы Лизы и Марины в университете.

      Невооруженным глазом было видно, что почерки в книгах и блокноте разные. В книгах буквы были наклонены влево и плясали. В блокноте же почерк был похож на каллиграфический.

      Чутье подсказывало мне, что буквы ЕФ означали Елизавета Фролова. Я собрала коробку и наконец вылезла из этого пыльного чулана.

      – Нашли что хотели? – окликнул меня дядя Миша.

      – Да, вы меня очень выручили. Скажите, я могу их забрать?

      – Забирайте. Мало, что ли, этого барахла. Может, еще чего-нибудь прихватите?

      – Нет, спасибо. Мне нужна только эта коробка.

      – Как знаете.

      Я села в машину и поехала домой. Мне предстояло изучить дневник Лизы. Почти на полпути к дому мне перезвонил Володя.

      – Звонила?

      – Да, хотела сказать, что дело приняло новый оборот. Потерпевших по делу стало двое.

      – В смысле двое?

      – Игнатьева тоже пропала вместе с Фроловой.

      – Какие доказательства?

      – Пока только косвенные. Мне сегодня позвонил неизвестный и настоятельно рекомендовал бросить расследование и не лезть не в свое дело. Так и сказал: бросить поиски пропавших девушек.

      – Ты же понимаешь, что этот звонок для следствия ничего