Искусство русской беседы. Владимир Викторович Николенко

Филипповна бежит к нему. Рогожин подхватил ее почти на руки и чуть не поднес к карете. Затем, в один миг, вынул из портмоне сторублевую и протянул ее к кучеру.

      Рогожин. На железную дорогу, а поспеешь к машине, так еще сторублевую!

      И сам прыгнул в карету за Настасьей Филипповной и затворил дверцы. Кучер не сомневался ни одной минуты и ударил по лошадям.

      Явление второе. После убийства Настасьи Филипповны.

      Князь Мышкин стоит у знакомой скамейки лицом к фонарю. Из темноты шагает Рогожин, подходит со спины.

      Рогожин (тронул князя Мышкина за локоть и вполголоса проговорил над самым ухом). Лев Николаевич, ступай, брат, за мной, надоть.

      Мышкин. Настасья Филипповна разве у тебя?

      Рогожин. У меня.

      Прошли два шага.

      Мышкин. Где же… Настасья Филипповна?

      Рогожин (медленно). Она… здесь.

      Прошли ещё два шага.

      Мышкин. Где же?

      Рогожин поднял глаза на князя и пристально посмотрел на него. Говорят шепотом.

      Рогожин. Пойдем…

      Мышкин. Рогожин! Где Настасья Филипповна?

      Рогожин. Там.

      Мышкин. Спит?

      Рогожин (пристально смотрит на князя). Аль уж пойдем!.. Только ты… ну, да пойдем!

      Идут к завещанной портьерой кровати. Рогожин приподнимает портьеру.

      Рогожин. Входи!

      Мышкин. Тут темно.

      Рогожин. Видать!

      Мышкин. Я чуть вижу… кровать.

      Рогожин. Подойди ближе-то.

      Князь шагнул еще ближе, остановился.

      Голос автора. На постели кто-то спал, совершенно неподвижным сном; не слышно было ни малейшего шелеста, ни малейшего дыхания. Спавший был закрыт с головой белою простыней. Кругом, в беспорядке, на постели, в ногах, у самой кровати на креслах, на полу даже, разбросана была снятая одежда, богатое белое шелковое платье, цветы, ленты. На маленьком столике, у изголовья, блистали снятые и разбросанные бриллианты. В ногах сбиты были в комок какие-то кружева, и на белевших кружевах, выглядывая из-под простыни, обозначался кончик обнаженной ноги; он казался как бы выточенным из мрамора и ужасно был неподвижной.

      Вдруг зажужжала проснувшаяся муха, пронеслась над кроватью и затихла у изголовья. Князь вздрогнул.

      Мышкин (с ужасающей гримасой). Это ты?

      Рогожин (обречённо) Это… я…

      Помолчали минут пять. Князь Мышкин посмотрел вопросительно на Рогожина.

      Рогожин. Вчера мы так же вошли, совсем потихоньку, как сегодня с тобой. Я еще про себя подумал дорогой, что она не захочет потихоньку входить, – куды! Шепчет, на цыпочках прошла, платье обобрала около себя, чтобы не шумело, в руках несет, мне сама пальцем на лестнице грозит, – это она тебя всё пужалась. На машине как сумасшедшая совсем была, всё от страху, и сама сюда ко мне пожелала заночевать; я думал сначала на квартиру к учительше везти, – куды! «Там он меня, говорит, чем свет разыщет, а ты меня скроешь, а завтра