Медальон безымянного бога. Наталья Александрова

Хотя ты, наверное, и писать-то не умеешь…

      С этими словами он вытащил из-за пазухи складной нож, щелчком выбросил из него лезвие и двинулся на гастарбайтера мягкой раскачивающейся походкой, опасно поблескивая глазами.

      – Ох, такая-сякая, – вздохнул Мелетдин. – Какая же ты упорная! Никак не хочешь по-хорошему понять, опять придется по-плохому!

      Он перехватил метлу левой рукой, а правой взялся за конец черенка, дернул – и в его правой руке оказался длинный сверкающий клинок вроде японского меча-катаны.

      При виде такой трансформации метлы бритоголовый остановился, как будто налетел на каменную стену, попятился и сплюнул на землю:

      – Ах ты ж, какая сволочь! Ну, я бы тебя отделал, да неохота связываться, и времени нет!

      Он спрятал нож, развернулся и собрался уже уходить, но Мелетдин окликнул его:

      – Эй, такая-сякая, куда пошла? Ты друга своего забери, а то он простудится, кашлять будет!

      Бритоголовый, опасливо косясь на дворника, вернулся к своему приятелю, помог тому встать на ноги и поплелся прочь, вполголоса ругаясь и сплевывая.

      Девица побрела вслед за ним, шмыгая носом и приговаривая:

      – Ничего себе отдохнули! Чтобы я еще с вами, придурками, куда-нибудь пошла…

      Едва разгромленная троица скрылась, Мелетдин спрятал клинок в метлу и повернулся к женщинам, ожидавшим в сторонке окончания представления. Отставив свой временный немыслимый акцент, которым он пользовался при посторонних, дворник проговорил, церемонно поклонившись:

      – Извините, что пришлось ждать. Пойдемте, Мими-ханум. Пойдем, девушка.

      Они подошли к недостроенному зданию. Мелетдин поднялся по бетонным плитам и остановился. Перед ним лежал деревянный поддон, на какие складывают коробки с керамической плиткой и другие тяжелые грузы. Дворник отодвинул поддон в сторону, и под ним оказалась обычная с виду бетонная плита, в середине которой имелось круглое отверстие. Мелетдин вставил в это отверстие черенок своей универсальной метлы, повернул – и плита отодвинулась в сторону.

      Под ней обнаружился круглый люк, а под ним – уходящий в темноту колодец, по стенке которого спускались железные скобы.

      – Здесь надо спускаться, – пояснил Мелетдин и отступил в сторону. – Вы спускайтесь первыми, я должен потом закрыть люк.

      Пожилая вьетнамка первой ступила на железную лесенку, Полина последовала за ней.

      Едва они начали спуск, в стене колодца загорелась яркая лампа в сетчатом колпаке. Спуск оказался нетрудным и недолгим. Скоро обе женщины уже стояли на бетонном полу, а минутой позже к ним присоединился Мелетдин.

      Он снова возглавил группу и пошел вперед по бетонному коридору, освещенному редко развешанными неоновыми лампами. По сторонам через каждые пять-шесть метров были двери. Одни из них оказались закрыты, другие – открыты, и из-за них доносились голоса, звуки музыки и другой шум.

      Полина из любопытства заглянула в одну из дверей. За ней находилась большая комната, уставленная