Серебряный орел. Бен Кейн

момента.

      Корбуло первым увидел движение.

      – Вот-вот! – Он указал пальцем.

      Через просвет в заборе, в паре сотен шагов от себя, Фабиола разглядела бегущего человека. Корбуло угадал верно. Человек был молод, его тело еле прикрывало какое-то тряпье. Раб. Даже издалека Фабиола увидела, что он донельзя измучен. Нижняя половина его тела была перемазана грязью, а на лице отчетливо вырисовывалось отчаяние.

      – Наверно, попытался удрать по реке, – пояснил виликус, не дожидаясь вопроса.

      Фабиола с удовольствием гуляла вдоль небольшой речки, отделявшей ее латифундию от имения ближайшего соседа. Но теперь, похоже, ее прогулки потеряют прежнюю безмятежность.

      – Это никому еще не помогло, – поморщившись, продолжил Корбуло. – Фугитиварии умеют обшаривать шестами все укромные места под берегом. А если и промахнутся, то от собак никто не укроется.

      Фабиола не могла отвести взгляд от беглеца, который обреченно бежал дальше, то и дело испуганно оглядываясь через плечо.

      – Почему за ним гонятся? – спросила она, хорошо зная, каким будет ответ.

      – Потому что он сбежал, – ответил Корбуло. – А ведь раб – собственность его хозяина.

      С этой жестокой истиной Фабиола была знакома не понаслышке. Из-за нее Гемелл имел право насиловать ее мать, как только у него возникало такое желание. Продать ее и Ромула. Казнить Юбу, богатыря нубийца, учившего ее брата пользоваться мечом. Хозяева обладали абсолютной властью над своими рабами вплоть до права распоряжаться их жизнью и смертью. Подкреплялось их самодурство тем, что в римском праве, которым так гордилась Республика, за любое издевательство над рабом и даже за его убийство не предусматривалось никакого наказания.

      Из ближней рощи вырвалась свора громадных собак. Одни бежали, держа носы у самой земли, другие, наоборот, принюхивались к воздуху. И все они чуяли беглеца. Фабиола услышала, как молодой человек громко закричал от страха. Ужасный звук. Она и Корбуло продолжали молча наблюдать за происходившим.

      Следом за собаками показалась кучка вооруженных до зубов мужчин. Они криками и свистом подгоняли собак. Увидев совсем близко обессиленного беглеца, преследователи принялись вопить с удвоенной силой.

      – Откуда он?

      – Кто же знает? – пожал плечами виликус. – Наверное, дурак этот бежит уже не первый день. Молодой, сильный… Я слышал, что, бывает, гоняются и неделю, и больше. – Корбуло явно сочувствовал беглецу. – Но эти… Они если уж погнались, то не отстанут. А с пустым брюхом быстро не побежишь.

      Фабиола вздохнула. Беглому рабу никто не предоставит убежища, не даст пищи. С какой стати? Благополучие Рима держалось на войнах и рабстве. И поводов для сочувствия тем, кто пытался бежать из неволи, у его граждан не было. Ужасные условия жизни впроголодь, жестокие наказания за самую малую провинность – такова была участь рабов, а остальных это нисколько не касалось.

      Конечно, не со всеми рабами обращались одинаково плохо, но именно они представляли