Граф Ноль. Мона Лиза овердрайв (сборник). Уильям Гибсон

подводного уступа сна, плавно погружается в беззвездную ночь.

      Его разбудила Уэббер. Ее жесткие черты лица были обрамлены квадратом дверного проема, на плечах складками собралось прибитое к притолоке армейское одеяло.

      – Вот твои три часа. Медики проснулись, если хочешь – можешь с ними поговорить, – с этими словами она удалилась. Под тяжелыми ботинками заскрипел гравий.

      Врачи «Хосаки» ждали возле автономного нейрохирургического бокса. В свете пустынного заката в своих модно измятых выходных костюмах – последний писк сезона с Гиндзы[14] – они выглядели так, будто только что сошли с платформы какого-нибудь передатчика материи. Один из мужчин кутался в огромный, не по росту, мексиканский жилет ручной вязки, что-то вроде перепоясанного кардигана, такие Тернер видел на туристах в Мехико. Остальные двое спрятались от холода пустыни под дорогими герметичными лыжными куртками. Мужчины были на голову ниже кореянки – эта стройная женщина с резкими архаичными чертами лица и ярко-красным ирокезом на голове напомнила Тернеру хищную птицу. Конрой сказал, что двое – люди компании, и Тернер отчетливо это ощутил. А вот в женщине чувствовалась аура, присущая его собственному миру. Подпольный врач, человек вне закона. Вот кто нашел бы общий язык с голландцем, подумал он.

      – Я Тернер, – представился он. – Я отвечаю за операцию.

      – Наши имена вам без надобности, – отрезала женщина, а двое врачей из «Хосаки» машинально поклонились; обменявшись взглядами, они посмотрели на Тернера, потом снова на кореянку.

      – Верно, – отозвался Тернер, – необходимости нет.

      – Почему нам до сих пор отказывают в доступе к медицинским данным нашего пациента? – спросила кореянка.

      – Требования безопасности, – сказал Тернер.

      Ответ вышел почти автоматическим. На самом деле он не видел причин препятствовать им в изучении досье Митчелла.

      Женщина пожала плечами и отвернулась. Ее лицо скрылось за поднятым воротником гермокуртки.

      – Желаете осмотреть бокс? – спросил японец в огромном кардигане. Лицо его выражало настороженную вежливость – маска безупречного служащего корпорации.

      – Нет, – ответил Тернер. – Мы перевезем вас на стоянку за двадцать минут до прибытия пациента. Снимем колеса, опустим бокс, для равновесия подставим домкраты. Сливной шланг будет отсоединен. Модуль должен быть в полной готовности через пять минут после того, как мы опустим его на землю.

      – Проблем не будет, – улыбнулся японец.

      – Теперь расскажите мне, что вы намерены предпринять. Что вы собираетесь сделать с пациентом и как это может на нем отразиться.

      – Так вы не знаете? – резко спросила женщина, поворачиваясь, чтобы взглянуть ему в лицо.

      – Я попросил вас рассказать мне, – отрезал Тернер.

      – Мы немедленно проведем сканирование на предмет смертельных имплантатов, – сказал мужчина в кардигане.

      – Это

14

 Гиндза – торговая улица в центре Токио, средоточие модных магазинов.