Ярлыки. Катерина Романова

смешок, больше похожий на нервное повизгивание, еще раз покраснел и нахмурился.

      Ольга протянула ему указанную сумму, и Анатоль, гордо вышагивая, двинулся к попрошайке. Тот, наконец, поднял голову, быстро глянул на парочку, отвернулся, закурил, снова бросил короткий взгляд на него, на нее, на дом позади, на меняющий цвет светофор.

      – че, мужик, похмелиться небось хочешь?

      – Ага! – мужик осклабился, появились желтые кривые зубы, в мутных глазах сверкнул огонек интереса. – Бошку со вчерашнего знаешь, как выламывает?!

      Толя понимающе кивнул, лицо посерьезнело, и он попытался добавить строгости в голос:

      – Шел бы ты, Дядя, работать, я тебе серьезно говорю. Денег я тебе дам, но чтоб я тебя не видел тут! Понял меня? Хорошо понял?

      мужчина, а это уже был пожилой человек, за 60 лет серьезно, без улыбки посмотрел на Анатолия и очень тихо ответил:

      – Да я тебя понял, а вот че я тебе скажу, муфлон лабрадорский… – говорил он без интонаций, не повышая и не понижая тона, Поэтому Анатолий не сразу понял, что его прилюдно обозвали, а поняв, замешкался и не успел сообразить, как правильно реагировать. —вали отсюда, и бабу свою бери, и если чего я тебе устрою базззар вахзал…

      потом живо взял деньги, сделал испуганное лицо, схватил шапку, кое-как рассовал мелочь по карманам и быстро ушел.

      – Чего это он? – Спросила Ольга. В ее непонимающей улыбке застыл испуг.

      – А просто какой—то старый козел, бомж…

      толик неопределенно хмыкнул, пытаясь за уверенным тоном скрыть растерянность.

      Его собственный образ уверенного в себе мужчины был поколеблен старым алкашом, выразительные глаза Оленьки будто таили усмешку, и проезжающее авто, словно подтверждая его ничтожность, окатило водой из лужи. Он долго и озлобленно матерился, переходя в агрессивное бурчание. А ничего не понимающая девушка лишь сочувственно и испуганно гладила его по руке, уговаривая не обращать внимания на всяких дураков. Толик не пригласил Ольгу, как изначально намеревался, к себе в гости, а поскорее распрощался с ней у ближайшей остановки, неубедительно пробормотав что-то насчет внезапно возникших дел… И тут ведь ей совсем чуть-чуть доехать.

      Весь одинокий вечер Анатолий страдал. Пиво дома мама не одобряла, компании бесшабашных друзей, в которую непринужденно можно напроситься, он так и не завел, а правильное финансовое воспитание не позволяло ему отправиться в бар и напиться. Хотя, честно говоря, этого хотелось больше всего. Его самцовость, право мужчины на силу мудрого совета было поколеблено каким-то бомжом. А он ведь денег у девушки для того специально одолжил. Да и что он не так сказал?! Поработать предложил? Попрошайничать всякий может. А ты пойди-ка, пить брось, в порядок себя приведи, глядишь и получится. А то стоит и в глаза смотреть не хочет, еще и обругал вместо спасибо. Отвратительна вся ситуация в целом и по отдельности: непонимающая Ольга, матерящийся алкаш, вечно пустые карманы. Анатолий страдал и