Жизни Анны. Мистический роман. Максим Яковенко

детинца нашего новгородского.

      Анна осматривала стены Новгородского кремля с портретами вождя революции.

      – Видишь людей вокруг?

      – Да, их так много, – голос Анны стал громче и жестче.

      – Что они делают?

      – Они выносят иконы и кресты с собора, безбожники проклятые.

      Голос Анны стал более тревожным и громким одновременно.

      – Все хорошо. Не волнуйся. Что ты там делаешь?

      – Я пришла спасти что можно. Вот псалтырь нашла в луже… еще молитвослов бы уберечь…

      Маша сидела и не могла поверить своим ушам. Доктор сделал выдох и продолжил дальше.

      – Очень хорошо. Как звать тебя?

      – Лиза.

      – Очень хорошо, Лиза. Теперь отправимся немного вперед, в один из самых важных дней твоей жизни. В самое яркое воспоминание твоих молодых лет, Лиза. На счет три ты будешь там.

      Раз

      Два

      Три.

      Молчание повисло в комнате.

      – Лиза, где ты сейчас?

      – Я. Я у себя.

      Голос Лизы прозвучал негромко, но так быстро, словно она куда-то спешила.

      – Где именно ты находишься, Лиза?

      – Я у себя. В зале, на работе.

      – Где ты работаешь?

      – В ЦГБ… в Центральной городской библиотеке, – все так же быстро и тихо произнесла Анна.

      – Что ты делаешь там сейчас? – доктор Остапцов аккуратно, подобно археологу на раскопе, проводил расчистку слоя за слоем прошлого своей пациентки.

      – Мне стоило бы уехать… надо было уехать, как все, в Ленинград… Но уже поздно. Они здесь… здесь…

      Голос стал громче и тревожнее, в нем слышались отчаяние и страх.

      – Кто уже здесь? Кто они?

      – Они, эти чертовы гитлеровцы, фашисты уже здесь. Я слышу их, они подъехали… Нужно бежать… нет, поздно, слишком поздно… Так, где бы спрятаться, где? Я не хочу, я не хочу умирать…

      Из правого глаза Анны побежала слеза.

      – Все хорошо, Лиза. Вдох… вы…

      – Нет, все плохо! – прокричала девушка, перебив доктора.

      На лице Остапцова появилось удивление и непонимание одновременно. За десять лет практики еще ни разу ни один пациент не комментировал и не перебивал его во время сеанса регрессии.

      – Где ты пытаешься спрятаться, Лиза? – исследовательский интерес взял верх.

      – За дальним книжным шкафом редких книг. Они уже здесь, я слышу… Кто-то ходит, кто-то ходит совсем рядом… Кажется, меня заметили, нашли.

      – Лиза, спокойно, дыши ровно. Все хорошо.

      Доктор пытался нормализовать дыхание Анны и при помощи одной из методик снять эмоциональное переживание.

      Но что-то пошло не так.

      Анна перестала слушать команды гипнотерапевта.

      – Нет! Нет! Не трогай меня, убери от меня свои руки… Нет…

      Анна кричала. Анна плакала. Анна стонала.

      В эти несколько минут бесконтрольного сеанса никто – ни ошарашенная и испуганная