Подруга подколодная. Марина Серова

и дружба, буквально пару месяцев назад. И то только потому, что он был слишком настойчив, а я не могла долго держать оборону. Нет, нельзя сказать, что Константин Жемчужный мне не нравился. Напротив, я относилась к нему с очень глубокой симпатией. Может быть, даже где-то в глубине моей души и таилось чувство, похожее на любовь. Но я не могла переступить черту и связать себя с кем-то перспективными отношениями. Это не было комплексом с моей стороны. Просто я считала, что человек с такой профессией, как у меня, не имеет права заводить семью или даже близкого человека.

      Я занималась частной охраной. В моей сумочке всегда покоились удостоверение бодигарда и надежный револьвер французского производства. Меня нанимали для тяжелой и опасной работы, при которой мне приходилось бороться не только за жизнь клиента, но зачастую и за свою собственную. Ну как, скажите, при таком раскладе мыслимо выйти замуж и обзавестись детишками. Я привыкла полагаться только на самое себя и не допускала слабых мест в своем тылу, которыми запросто могли воспользоваться недоброжелатели.

      И тем не менее Костя стал почти исключением. И не потому, что чары любви оказались сильнее жизненных принципов, а скорее по причине того, что Жемчужный не раз помогал мне в каком-либо сложном и запутанном деле. Он нередко выручал меня и даже спасал в трудную минуту, он был рядом тогда, когда мне был необходим совет или моральная поддержка. Мы научились понимать друг друга с полуслова. Костя всегда давал мне новый заряд и источник сил, когда я вдруг заходила в тупик и скисала.

      Костя Жемчужный был по профессии актером, и познакомились мы с ним, когда мне пришлось охранять одного его знакомого. Потом мы какое-то время не виделись, и затем судьба свела нас снова, когда я волею судьбы оказалась в театре опять-таки по работе. С тех пор мы с Костей виделись очень часто, и каждый раз он склонял меня к греху. Настойчиво и упорно. Посудите сами, рано или поздно я должна была сломаться. Правда, Костя предлагал еще и узаконить наши взаимоотношения, вступив в брак, но к этому я еще не была готова. И, может быть, не буду довольно долго.

      – Перекусить не хочешь чего-нибудь? – прервал мои размышления Жемчужный.

      – А сколько времени?

      – Половина шестого утра, – ответил он, бросив взгляд на свои наручные часы с подсветкой.

      – Ничего себе, – присвистнула я.

      – А что поделаешь? – философски заметил он. – Счастливые часов не наблюдают.

      – Ты это о ком? – решила я немного поддеть его.

      – О себе, конечно, – тут же нашелся Костя. – У тебя ведь часов на руке не было.

      Он потянулся к тумбочке и взял сигареты. Чиркнув зажигалкой, закурил.

      – Холодно, – я поежилась и поплотнее завернулась в одеяло.

      – Разумеется. Последние осенние деньки доживаем. «Не успеешь оглянуться, как зима катит в глаза», – продекламировал он.

      – Ты на кого намекаешь?

      – А разве ты бездельничала?

      – Нет, наоборот. За эту осень я порядочно подустала. Да и летом тоже пахала не покладая рук.

      – Бедняжка, – он отложил сигарету и ласково провел рукой по моим волосам. – Скажи спасибо, что у тебя есть я. Иначе загнулась бы раньше срока. Или спилась.

      – Это точно. Представить себе не могу, как я раньше жила, не подозревая о твоем существовании.

      – Полагаю, что ужасно. Но судьба смилостивилась над тобой и решила преподнести подарок.

      Эта была наша обычная форма общения. Что называется, кто кого переговорит. Мы могли пикироваться до бесконечности.

      – Так что ты там трепался насчет завтрака? – напомнила ему я.

      Он тут же по-солдатски вскочил с кровати и склонился в глубоком поклоне.

      – Чего пожелает моя ненаглядная госпожа?

      – Омаров в соусе с каперсами и оливками, заливное мясо и шашлык по-карски. Я ничего не забыла? Ах, да! Еще сок без мякоти из авокадо. Желательно с соломинкой.

      – Вместо всего этого со всем почтением могу предложить пару бутербродов с ветчиной и пиво. Жигулевское, – расплылся в улыбке Жемчужный.

      – Ладно, – вздохнула я. – Обойдемся без пива, а бутерброды неси. И лучше не два, а сразу пять, чтобы потом не бегать.

      – Будет исполнено, – он направился к двери.

      – Костя! – окликнула я его.

      – Что?

      – И будь добр, свари мне кофе. Уснуть теперь я вряд ли смогу, а чувствовать себя весь день разбитой что-то не хочется. Договорились?

      – Конечно, – он вернулся к кровати и, склонившись надо мной, страстно поцеловал в губы. – Все что скажешь, любовь моя.

      – Иди-иди, донжуан, – поторопила его я.

      Когда Жемчужный скрылся за дверью, я сладко потянулась и села в кровати, наслаждаясь полумраком спальни и приятной музыкой, ласкавшей слух. Что ни говори, а Жемчужный умел создать подобающую случаю обстановку. Его однокомнатная квартира, которую он в свое время получил от театра за выдающиеся заслуги в области искусства, представляла собой перевалочную базу. Насколько я знала,