Гиперборей. Юрий Никитин

– простонал человек. – Как же ты успел… Ведун проклятый!

      Олег отступил на шаг. В пещере еще мог бы помочь, но в ночном лесу, когда в рану набились грязь, земля, даже листья, по которым катался в агонии раненый…

      – Прощай, – шепнул Олег, чувствуя на глазах слезы жалости. – Пусть земля будет тебе пухом, неразумный.

      Он вернулся к костру, где оставил третьего. Тот уже вытянулся, под ним натекла темная лужа. Он все еще прижимал ладони к левому боку, из широкой раны сочилась кровь – не толчками, когда сердце еще билось, сейчас вытекали последние капли.

      Олег закрыл ему глаза, оттащил в кусты. На душе было горько, словно потерял родных. Долго сидел неподвижно, затем ароматный запах вареного мяса заставил поднять голову. Пора снимать с огня, вот-вот начнет подгорать. Вода почти выкипела, но мясо разварилось, из котла шибает густым мясным духом.

      Тяжело вздохнув, Олег снял котел. После драки захотелось есть, а надо еще успеть поспать. Завтра долгий путь.

      Гульча дернулась во сне, снилось что-то тревожное, проснулась. Солнце уже поднялось над травами, из воздуха быстро уходила ночная сырость. Пещерник сидел у костра в той же благочестивой позе, в какой она запомнила его, проваливаясь в сон. Лик его был печален.

      – Хорошо спалось? – спросил он. – Сны бывают вещие.

      – Всякая всячина мерещилась, – отмахнулась она. – Охота, летящие стрелы, кровь.

      Она потянула ноздрями, брови удивленно взлетели. Олег кивнул:

      – Оленя подстрелил… Я пещерник, привык – медом и акридами, а тебе надо много мяса. Жареного.

      Она брезгливо наморщила носик.

      – Не мог резать аккуратно. Все забрызгал кровью. Сразу видно, святой пещерник. Медом и акридами?

      Позавтракали, не разводя костра. Олег намерился помочь ей взобраться в седло, она сердито отвела руку. Когда тронулись в путь, он завел рассказ о подвижничестве старых волхвов, о чудесах и видениях, древних пророчествах, отвлекая ее внимание от огромного выворотня. Ночью, чтобы не рыть могилу, он опустил трупы в готовую яму, забросал землей, а сверху навалил камни и валежины – дабы лесные звери не растаскивали человечьи кости. Их оружие сложил с ними в могилу, хотя при частой смене богов кто знает наверняка, что понадобится в будущей жизни?

      Не проехали и версты, как Гульча воскликнула:

      – Гляди, оседланные кони! Надо поворачивать… Это могут быть враги.

      – Со святой молитвой, – пробормотал Олег, – поедем дальше.

      Гульча посмотрела подозрительно. Было видно, с какими нечеловеческими усилиями она… смолчала. Они подъехали ближе, кони мирно паслись, неловко прыгая спутанными ногами. Гульча свесилась с седла, торопливо пошарила в седельной сумке ближайшего коня:

      – Здесь кое-что полезное для нас!

      – Забери, – предложил Олег, не останавливая своего коня.

      – Подожди же! Я переложу.

      – Бери вместе с конями, – бросил Олег через плечо.

      Гульча с бессильной злостью смотрела вслед, но пещерник