С корабля на бал. Марина Серова

остались с Катей наедине. В ее большой, уютной комнате. Она в самом деле держалась спокойно, хотя ее губы побелели от напряжения. Не хотела расплакаться у меня на глазах.

      Я приобняла ее за плечи и спросила:

      – Катя… а когда папа решил, что он пойдет на этот вечер? Ведь он, насколько я знаю, никогда не ходил на твои гимназические мероприятия, хотя ты часто просила его об этом, да?

      – Д-да…

      – Когда ты сказала ему, что будешь читать отрывок из Шиллера?

      – Я сказала… за два дня до вечера. Он не хотел идти. Я тогда сказала, что вообще уйду из дома к дяде Адаму и тете Алле… они всегда ходят к Леньке в его лицей, когда он просит.

      – Ленька – это кто? Твой двоюродный брат?

      – Какой он мне… брат? Он противный! Мерзкий тип! Он Сереже гадости рассказывает про свою горничную… как он ее там лапает и вообще… я про него даже говорить не хочу.

      – Значит, ты сказала отцу за два дня до вечера в гимназии. А когда он согласился пойти?

      – Он… да вот… только утром того дня, когда его… когда его…

      Утром того самого дня. Так. Интересно. Конечно, это жестоко – травить девчонке душу, но ведь на основе ее слов можно сделать много полезных выводов.

      – А кто, кроме тебя, знал, что папа идет на вечер?

      Она нахмурила лобик. Напряглась. Напрасно говорят, что дети чувствительнее взрослых. В отдельных моментах они проявляют просто-таки феноменальную выдержку. Быть может, потому, что не сознают до конца трагичности происходящего.

      – Кто знал? Кто знал? Ну как… Сережа знал. Юрка-охранник знал. Нет… ему папа не говорит… он сказал только перед самым выездом. Да… еще дядя Адам знал. Он приезжал за день до этого в гости. Папа ему говорил, что, может, пойдет, может, не пойдет. Или по телефону… не знаю.

      Я наклонилась к самому уху девочки и сказала:

      – Катерина, я задам тебе один вопрос… ты только не волнуйся и постарайся мне ответить. Хорошо?

      Она посмотрела на меня широко открытыми глазами и кивнула.

      – Когда ты читала Шиллера, куда ты смотрела в этот момент?

      – В зал…

      – На папу?

      – Нет, папы я не видела. Там темно было.

      – Все время, пока ты читала?

      Она подумала, продолжая морщить лоб, а потом замотала головой:

      – Нет, не все время. Раза два там так… посветлело.

      – Отсветы со сцены падали?

      – Ну да.

      – А папу ты в этот момент видела?

      – Я все время его старалась разглядеть. Я тебя видела. Я его… его я увидела только… только когда свет снова зажегся и… – В горле девочки сухо хрипнуло, и я опять перехватила ее узенькие плечи и начала гладить по голове. У самой, против воли, комок к горлу подступил.

      Она повернулась ко мне и произнесла:

      – А ты, Юля… ведь ты можешь помочь… помочь найти, кто убил папу? Он всегда говорил, что от ментов… никакого толку. Ты же… у губернатора работаешь, я знаю… ты можешь помочь.

      – Да, я постараюсь, – отозвалась я, и в этот момент в комнату вошел Сережа. В руках он крутил все тот же игрушечный