Орхидея с каплей крови. Наталия Антонова

вот, – сказал Аветик довольно, – были бы все подозреваемые такими покладистыми.

      – Мечта копа! – подмигнул ему выросший рядом как из-под земли оперативник Ринат Ахметов.

      – Ты уже? – удивился Наполеонов.

      – Ну, если вы хотите, я могу выйти и где-нибудь ещё часика полтора погулять, – проговорил Ринат и сделал вид, что хочет уйти.

      – Я тебе погуляю! – проворчал следователь, глядя на озорные огоньки в глазах Рината. Потом добавил: – Никак я не могу привыкнуть к твоим голубым глазам!

      – И чем же они вам так не угодили?

      – Если ты Ахметов, то глаза у тебя должны быть чёрными, в самом крайнем случае карими! Ну уж никак не голубыми!

      Ринат засмеялся и ответил:

      – Так я поволжский татарин. Я лучше пойду, поработаю, – и не дожидаясь ответа, он присоединился к другим оперативникам, перебирающим вещи Шафардина.

      – Не нравится мне, что он не шевелится, – сказала Любава, оглядываясь с опаской на Влада, – сидит как кукла.

      – Может, человек в шоке, – предположил Ринат.

      – Но не до такой же степени!

      – Если бы все преступники после совершения преступления впадали в такой шок, – начал было Аветик.

      – То у нас была бы не жизнь, а малина, – усмехнулся Ринат.

      – Типа того.

      – Мне кажется, он не похож на убийцу, – шепнула Любава.

      – Я заметил у него на рукаве кровь, – сообщил Григорян.

      – Ещё неизвестно, кровь ли это.

      – Я уверен, что кровь. У меня глаз алмаз.

      – Вот отправим в лабораторию, и Незовибатько проверит твой алмаз!

      – Ты хотел сказать – куртку.

      – Точно!

      – Александр Романович! Смотрите! – воскликнула Любава и протянула следователю пластиковый лист. – Свидетельство о браке.

      – Да наш Влад, оказывается, не просто любимый человек убитой, – удивлённо протянул Наполеонов, пробежав глазами по документу, – а самый что ни есть законный муж! – и похвалил оперативницу: – Молодец, Любава!

      – Только он теперь уже не муж, а вдовец, – заметил Ринат.

      – Точно! И, значит, наследник всего движимого и недвижимого. Интересно, остались ли у Гурьяновой другие наследники.

      – А что сказала эта её подруга?

      – Соболева ничего не сказала. Каждое слово мне пришлось из неё клещами тащить. Она даже словом не обмолвилась о том, что Гурьянова была замужем за Шафардиным.

      Наполеонов приблизился к креслу и потряс свидетельством о браке перед носом мужчины:

      – Ну что, Влад Анатольевич, будем говорить или как?

      Шафардин поднял на следователя глаза.

      – Ожил, – шепнул участковый.

      – Сейчас всё отрицать будет, – проговорил Аветик с некоторым сожалением.

      Но Шафардин, так и не произнеся ни слова, снова уронил голову на грудь.

      – Так, – сказал Наполеонов, – осмотр мы завершили. – Он попросил подписать протокол сначала Марину Витальевну, а затем разгневанную Авдотью Фёдоровну.

      Влада подняли на ноги. Когда на его руках защёлкнулись наручники,