Шекспир, как комический и трагический писатель. Бернгард Бринк

друга. Самое невинное может оказаться вредным, вредное может сделаться полезным. За смехом следует плач, за плачем – смех; бывает даже и так, что то же самое событие, которое у одного, выжимает слезы, других заставляет хохотать; смотря по точке зрения наблюдающего, данное действие, положение представляется печальным или забавным.

      Исходя из этого взгляда на окружающий мир, Шекспир сообразно ему строит мир своих драм. Тут причина того, что он охотно вплетает в трагическое действие комические образы и мотивы, и что наоборот комическим действиям он обыкновенно создает серьезную подкладку, или же сквозь громкие проявления непринужденной веселости дает прорываться звукам серьезным и величественным. Этим обусловливается, что его характеры, как и в действительной жизни, не просты, но очень сложны, представляют смесь доброго и злого, силы и слабости. Между великими трагическими фигурами Шекспира нет ни одного из немудреных типов античного или даже классического французского театра; но и комические лица его обыкновенно богаче и наделены более индивидуальными чертами, чем те, которые созданы гением Мольера.

      Если во всем этом обнаруживается высокий реализм, то с ним тесно связан характеризующий искусство Шекспира идеализм. И к идеальному мировоззрению поэта присоединяется решительно оптимистическая струя – струя, которая, выступая то сильнее, то слабее, а по временам и совершенно исчезая, в конце концов оказывается неразрушимою. Шекспир верит в прекрасное и доброе, верит, что оно находит себе осуществление в человеческих душах, верит в цену этого мира и этой жизни. Он сохранил в себе, хотя и не без тяжелой борьбы и не непоколебимою, веру в то, что доброе одержит некогда победу в ходе мировых судеб. Этот оптимизм не отсутствует и в исторических хрониках Шекспира и даже в его трагедиях, но главным образом живет он в его комедиях. Комедии – как бы часы отдохновения, которые поэт отводит для оптимистических, проникнутых блаженною верою движений своей души. Тут он часто имеет дело с такими человеческими конфликтами, такими человеческими заблуждениями, которые при известных обстоятельствах могли бы иметь самые пагубные, самые роковые последствия, но, благодаря счастливому сцеплению вещей, получают благоприятную развязку. Этот счастливый исход не всегда есть логическое следствие поступков действующих лиц; герои в комедиях Шекспира счастливы больше, чем они того заслуживают, счастливы даже без их содействия – и где же на сцене, где в мире не бывает этого! Тут, стало быть, дело случайности; но разве поэт может не идти дальше простой случайности? Где поэт не видит, там он, по крайней мере, слышит чутьем. Посмотрим, как справляется Шекспир с случайностью в одной из своих ранних пьес – в «Комедии Ошибок».

      Основной мотив этой комедии он заимствовал из комедии Плавта «Близнецы».

      В римской пьесе драматический интерес, как известно, сосредоточивается на последствиях поразительного сходства в росте, чертах лица и одинаковости имен