Ничего cвятого. Дмитрий Дегтярев

тяжелой каменной плитой опустилось предчувствие беды. Ожидать чего-то хорошего от подобного звонка можно с тем же успехом, как раскаяние Кальвина в его заблуждениях. Французский реформатор, как известно, не раскаялся. Вот и звонок ничего хорошего не принесет.

      С тяжелым сердцем Пабло поднес трубку телефона к уху.

      – Слава Христу Царю! Я слушаю!

      Глава 5

      Священная Католическая Империя.

      Миланское герцогство.

      Милан.

      Базилика святого Назария.

      09:44.

      Мануэла Де Лука судорожно сжимала в руках деревянное распятие, ощущая, как по спине медленно стекают струйки холодного пота, а сердце стучит слишком громко, нарушая благоговейную тишину, царящую в древней церкви, построенной святым Амвросием еще в четвертом веке. Подумать только – столько лет, столько веков, столько событий, а Святые, покровительствующие базилике сумели ее сохранить. Вообще, в Милане больше сотни различных соборов, среди которых конечно же особо выделялся Собор Рождества Девы Марии, чьи размеры и великолепие потрясали до глубины души. Именно там находилась кафедра архиепископа, и именно этот собор был ближайшим к ее дому. Правда, добираться до базилики святого Назария особых сложностей не возникало – минут пятнадцать на автомобиле, по окружным улицам с разрешенным проездом, или десять минут неспешной пешей прогулки. Обычно Мануэла выбирала второе. Как и сегодня. Вообще, она любила ходить пешком, особенно когда погода была благосклонна к городу, купая тот в лучах теплого солнца. В такие дни, Мануэла во время дороги до базилики на утреннюю мессу молилась святым, прося у них помощи, заступничества и поддержки. Правда сегодня все было несколько иначе. Мануэла не могла молиться, не могла радоваться, не могла ощущать то, вдохновляющее и окрыляющее чувство Божьего присутствия. Она могла только одно – скорбеть. На самом деле, ей очень хотелось расплакаться, вот только слезы никак не хотели появляться. Сердце сковало в железных тисках, причиняя тяжелую удушливую боль.

      Обреченным взглядом Мануэла скользнула по деревянным рядам скамеек, устремляющихся к алтарю. Людей, как всегда не особо много. Посещение утренней мессы в будний день не являлось обязательным, хотя и поощрялось. Особенно, если учитывать, что Церковь до сих пор ограничивает временное начало рабочего дня, не позволяя производству и торговым Домам заставлять людей работать во время мессы – будь то утренняя служба, или вечерняя. По крайней мере, закон распространялся на те должности, которые не требовали непрерывного рабочего процесса. Хотя де-факто закон уже давно игнорировался, поскольку и взыскание за его нарушение не являлось чем-то серьезным. Другое дело, Воскресный день. Тут за нарушение можно было и в застенки Инквизиции угодить. Как и за ее вчерашний грех…

      Мануэла едва сдержала рвущийся из груди стон, от воспоминаний вчерашнего дня. Нет, ее страшило не столько возможное наказание, как сам факт греховного