Ничего cвятого. Дмитрий Дегтярев

уже надоело разглядывать закованного в наручники преступника, сидящего на противоположном сиденье между двумя конвоирами в бронированном фургоне Конгрегации, но деваться все равно было некуда. Можно глядеть на заключенного. Можно на конвоиров. Можно в пол. Можно в потолок. И, все. Таким образом из всего списка О’Генри все же предпочтительней. Военный конвой в составе которого находился бронированный фургон черного цвета с большой эмблемой Конгрегации на боковых частях с обеих сторон, в виде собаки, несущей в пасти горящий факел; два военных грузовика, с различительной маркировкой ордена Тамплиеров и четыре внедорожника, принадлежащих королевской службе безопасности Испании, выдвинулся из Парижа по направлению к Толедо восемь часов назад, практически сразу после срочного брифинга с Крассом, и по расчетам должен достичь конечного пункта через пять, максимум шесть часов. Заключенный О’Нил – высокий широкоплечий мужчина с густой рыжей шевелюрой и не менее густой и такой же рыжей бородой с самого начала их знакомства в камере Бастилии, последующей погрузкой в фургон и продолжительным нахождением в бронированной коробке, поражал Антуана своим хладнокровием – ни единого признака хотя бы малейшего беспокойства. Неужели проклятый еретик так уверен в получении запрашиваемого помилования? Лично он бы, после ознакомления с досье заключенного, полученным перед самым выездом, посоветовал бы тому все же подготовиться к последней исповеди перед аутодафе. Конгрегации конечно нужна информация, особенно если речь идет о внутренней сети шпионов, но разве они не могут вытянуть информацию без порочащего честь Инквизиции соглашения? Конечно могут. Послужной же список еретика играл не в пользу последнего. Генри О’Нил уроженец Эдинбурга при рождении крещенный, как и каждый подданный Священной Католической Империи в католической церкви, впервые попал в поле зрения Инквизиции еще в подростковом возрасте. Молодой шотландец распространял еретические трактаты, находящиеся в индексе запрещенных книг. Учитывая четырнадцатилетний возраст, молодой Генри О’Нил отделался достаточно легко – ночь в камере и обстоятельный разговор с Инквизиторской коллегией по делам несовершеннолетних. На какое-то время впечатлений похоже хватило, поскольку в следующие шесть лет О’Нил не отмечался какими-либо преступными действиями. Напротив, закончив школу с хорошими отметками, шотландец поступил в университет Святого Андрея в Сент-Эндрюсе на факультет религиоведения, а в местном приходе, пройдя соответствующие курсы стал катехизатором. В общем, прекрасный пример доброго католика, вставшего на путь исправления. Идите, и делайте также, что называется. Правда, как это часто бывает, все хорошее когда-то заканчивается – в частности у Генри О’Нила на третьем курсе. На университетском диспуте молодой студент позволил себе высказать скептические суждения в отношении догмата о непогрешимости