На стороне ангелов. Флоренс Сильвестри

моего сына, тогда его не было, но в любом случае я была женой Маттео. А Элена – кто им, она просто живет, копит деньги, это очень удобно. О ней беспокоятся, она даже из центра на своих ногах не может вернуться, за ней должны приехать на машине. Вдруг на неё нападут, даже днем. Я хочу сказать, что мы живем от центральной площади на расстоянии пяти минут ходьбы. Мы с Маттео часто выходим даже перед ужином прогуляться, и это спокойно и безопасно. Все говорят, Элена – приятная. Ну я тоже была когда-то такой, пока они меня не изменили. Я была застенчивой, долго работала над собой, чтобы остаться безобидной и доброй несмотря на укусы. Это уже потом я поднаточила зубы и решила следовать поговорке око за око, зуб за зуб. Подействовало больше, Чинция не оставила за мной привилегии на отсутствие реакции, она ждала оскорбление в ответ на оскорбление и только потом успокаивалась.»

      Фортунато кивнул: «Я отвечу на твой вопрос, который ты задала и забыла, я расскажу про себя. Мои родители умерли в тот год, когда ты вышла замуж. Незадолго до этого замечательного события, всего лишь девятнадцать дней до него, случилось землетрясение в Аквиле. Триста девять умерших, тысяча шестьсот раненых. Среди погибших, двое – мои родители. Мы спали. А я проснулся и почему-то решил, что мне надо покурить. Я оделся и вышел на балкон. Почему-то мне хотелось думать, что наконец-то пришла весна, что воздух свеж и всё расцвело. Эти пять минут романтики стали разницей между жизнью и смертью. Я уже давно затушил сигарету, но так и продолжал стоять, чему-то улыбаясь. Тот звук я хорошо запомнил, глухой, ужасающий, я подумал на бомбу. У меня начал уходить пол из-под ног и я инстинктивно бросился на землю. Всё начало падать и рушиться, и даже не поняв, что происходит, я лишился чувств. Я практически остался цел и невредим, за исключением ушибов и перелома.

      Главное ранение было у меня в голове, я впал словно в сильную депрессию и каждый день себя спрашивал, за что мне такое везение, почему я не остался дома, почему была весна, а не зима, зимой мне наверняка не хотелось бы стоять на холоде. Почему я не умер со своими родителями, которые для меня были всем. Почему я не бросил курить раньше землетрясения, а потом, когда сигарета вызывала во мне острое чувство вины. Ты правильно заметила, я не верю в случай, это – краеугольный камень эволюции. Тот факт, что я оказался там было закономерен, но почему? С этого я начал, я перестал задавать вопросы себе и решил помогать людям. Всем, кто в этом нуждается или нет. Искать не было необходимости, моя трагедия была всеобщей травмой. Через год я решил переселиться подальше от того места, избавиться от ежеминутного напоминания о горе. Моя судьба нашла мне применение. Я сделал над собой усилие, и начал улыбаться. То, каким ты меня видишь – это моя работа над собой. Окружающие, конечно, помогли, но за приветливым отношением я часто видел жалость. Кстати, отвечу мимоходом и на другой твой вопрос, брошенный на ветер. Моего отца звали Маттео, и если бы у меня родился сын, я бы его тоже так назвал. Странно, что твой муж не оценил этот жест, что ты дала его имя своему ребенку.»

      Надя