Текущий момент. Ляна Радоман

тех пор я ненавидела вишню. И терпеть не могла пироги с вишневой начинкой. К горлу подкатывала отвратительная тошнота при одном только виде этой темно-красной ягоды.

      Я осталась совершенно одна. Внезапно и коварно моя судьба сыграла со мной злую шутку: получи, мол, девочка, удар под дых, от которого не спрятаться не скрыться. Получила? Ну а теперь давай-ка посмотрим, как ты справишься.

      Несправедливость, вызывающая единственный вопрос: "За что?". Этот психологический удар, я страстно хотела поменять на другой, физический – тот самый, от которого больно-пребольно и вишни в разные стороны. Как же я хотела оказаться в той машине и умереть вместе со всеми, чтобы не чувствовать эту раздирающую боль внутри и отчаянную безысходность! Чтобы перестать думать, перестать скулить в подушку. Чтобы перестать жить.

      Я ощущала страх: жуткий, невыносимый. Тот самый, что однажды я уже испытывала в детстве, в один из осенних дней. Но от того страха мне удалось убежать быстро и стоило мне закрыть дверь – он вмиг улетучился. А теперь, стоило мне только открыть дверь и войти в притихший дом, неприятная оторопь нападала на меня и не отпускала.

      Помимо этого была еще и пустота. Унылая и зловещая. Она окутала меня своими приставучими объятиями и не давала свободно дышать. Я не понимала ничего. Засыпала и просыпалась. На автомате ходила в институт. Привычно возвращалась домой (у входной старенькой двери моя рука еще какое-то время тянулась к кнопке звонка, но сердце предательски начинало ныть и бешено колотиться, так что рука, едва поднявшись, опускалась и обреченно падала вдоль тела). Я ела, не различая вкус еды. Машинально отвечала на звонки, не понимая сути разговоров. Бессмысленно существовала, короче говоря.

      Опустошенная я в неживом, окоченелом доме, где тишина так красноречиво громыхала, что было невозможно засыпать и нестерпимо просыпаться. Хоть волком вой, хоть в петлю лезь. Муторно, солоно, невыносимо.

      Я включала свет во всех комнатах. Пересматривала в сотый раз семейные фотографии и перебирала старые вещи. Распахивала дверцы шкафа и уткнувшись носом в родительскую одежду, вдыхала их запахи. Легче не становилось. Только хуже. И время, вопреки общепринятой жизненной мудрости, никак не лечило.

      Каждый считал своим долгом посоветовать банальное: “Надо свыкнуться, жить дальше и даже забыть”. Забыть?! Как вообще можно забыть незабываемое? Ну что за дурацкий совет, что за умная глупость?

      Я ничего не видела вокруг. Стала слепой, имея оба глаза со стопроцентным зрением. Я не хотела говорить. Была немой, но орала и испускала оглушительные, жуткие вопли внутри себя. Я надеялась на существование загробного мира и рая, куда непременно попала моя семья, но проклинала Бога, которого нет. В моей душе был полный раздрай. В голове – звонкая тишина, от которой лопались перепонки.

      3

      В тот, самый трудный момент, в моей жизни появился он. Мелкими шажками, аккуратно и ненавязчиво он проникал в мою жизнь, медленно и осторожно продвигаясь вглубь меня. Я привыкала к