Учение Иисуса об Отце. Реконструкция раннехристианского учения на основе сопоставительного анализа древнейших евангелий. Олег Чекрыгин

к низам трудового народа, а отнюдь не к верхам интеллектуальной элиты. И потому понятийный аппарат, которым они располагали, отнюдь не был достаточным для того, чтобы вместить радикально новое Учение Иисуса о Неведомом Боге, Вечной Жизни и богоподобной бессмертной участи Человека Разумного. Именно этим, я считаю, объясняется обилие того, что можно классифицировать как загадки, разгадка которых должна привести читателя к спасительному гностическому тайнознанию, о котором, как толкуют гностики, сказано в прологе ев. Фомы: «нашедший истолкование этих слов не вкусит смерти». Не думаю, что Иисус ставил своей задачей загадывать своим ученикам неразрешимые загадки без разгадок, чтобы специально запутать и помучить, или таким образом потренировать их в толковании его загадок – видимо, просто они не могли вместить то, что Он пытался сказать им, используя аналогии, которые, как Он надеялся, будут им более понятны, чем высокоинтеллектуальные философские рассуждения.

      Кроме того, еще и наслоения как иудейской, так и эллинской мудрости вперемешку с мудростью гностической добавляют задачу отделения зерен Учения Самого Иисуса от плевел чужих и чуждых Ему учений, приписанных Ему ради использования Его авторитета.

      И еще одно замечание. При жизни Иисус не счел нужным посвящать учеников не только в тайны небесные, но даже в то, как мир на самом деле устроен. Однако, как утверждают гностики, явившись им Воскресшим, вдруг почему-то подробно рассказал в гностических текстах библиотеки Наг-Хаммади23 о небесном устройстве и войне богов, забыв, однако, рассказать хотя бы о том, что земля круглая и вращается в пустоте вокруг солнца. Я лично считаю гностическую премудрость, натужно навязанную Иисусу в гностических текстах подлогом не менее бесстыдным, чем иудаизирующая фальсификация синоптических евангелий, осуществленная новорожденной церковной ортодоксией на рубеже 2—3 веков. Так что чем загадочнее логии Иисуса в ев. Фомы – тем меньше веры им, как свидетельству живого голоса Иисуса. Из этого и будем исходить в нашем отборе. Из сказанного выше становится очевидным, что набранное из этого древнего евангелия можно использовать лишь как дополнение к чему-то более основательному и похожему на единое стройное логическое построение, имеющее хоть какое-то подобие учения как такового.

      Такой основой, думаю, вполне может служить ев. Иоанна, представляющее собой, безусловно, более позднюю попытку объединения разрозненных воспоминаний о связанных с Иисусом событиях, дискуссиях, речениях, высказанных Им мыслях по поводу и без, объединенное общей продуманной философско-религиозной системой, на которую будучи нанизано в определенном порядке, оно превратилось в некое повествование, претендующее на историю развития Учения Иисуса, как процесса его восприятия и познания Учениками от Учителя – для того, чтобы впоследствии им самим стать его благовестниками.

23

(полный перевод с коптского текстов библиотеки Наг-Хаммади можно найти на сайте http://xpectoc.com/biblioteka-tekstov/)