Гарем и легкость. Семён Афанасьев

подстилок и подушек, так как сидеть за таким столом надлежало прямо на полу.

      Гнома, впрочем, подобным смутить было нельзя. Уже через четверть часа он, сопя голодным вепрем, отдавал должное и местному супу, и той самой четвертушке барана.

      Вначале, после аккуратно уничтоженного мяса (только здоровенная кость и осталась), ему подали чай.

      Испив чаю, гном понял, что в животе осталась ещё толика места для следующего блюда – какой-то снежно-белой крупы, разваренной вместе с мясом в полукруглой здоровенной кастрюле, исполненной из меди.

      Набив желудок полностью, Бронкс собирался уже уточнить, где здесь путешественникам предлагается ночлег. Хотя до заката и было ещё далеко, но он не отдыхал нормально уж который десяток дней, и на дальнейшее созерцание степи из-под навеса его почему-то не тянуло.

      Откровенно говоря, эти самые последние полтора часа его глаза вовсю разбегались между миловидной девицей – орчанкой лет семнадцати, управлявшейся на кухне с очагами – и, судя по внешности, её приятной во всех местах мамашей (наверняка выскочившей замуж рано и сейчас едва-едва подбиравшейся к возрасту самого Бронкса).

      Родителя семейства, что характерно, видно не было.

      Бронкс изрядно воспарил духом в свете некоторых заманчивых возможностей, прямо переходивших в определённые перспективы.

      Правда, был он порядком утомлён и оттого в точности своих впечатлений не уверен. Если бы не усталость, он бы голову на отсечение дал: обе фемины тайком друг от друга (при каждой возможности!) стреляли глазами именно в его сторону.

      А настоящий муж подобного женского внимания без ответа не оставит никогда.

      Хотя-я-я, если поразмыслить и совсем уж разум не терять, в уме следовало держать размеры потенциального главы семейства: девица была выше Бронкса на голову, мамаша была ещё выше девицы.

      Интересно, какой же супруг и отец был им под стать…

      А с другой стороны, события последнего времени не были богаты, увы, на деликатного рода приключения. Мужской же организм, находясь в самом расцвете сил, регулярно требовал своего. Вот как сейчас, например.

      Бронкс скосил взгляд вниз и мысленно возблагодарил местных богов за такие удачные низкие столики, ловко скрывающие потенциальные мужские страсти.

      Отдельной благодарности местные боги удостоились за то, что, меча Бронксу на стол съестное, фемины то и дело наклонялись низко-низко. До самого стола. Чем изрядно тешили Бронксову же любовь к виду прекрасного (нижнего белья в данной местности явно не знали, а рубахи на девицах были вполне себе просторными).

      Идиллия длилась часа полтора, после чего была разрушена непонятным разъездом из трёх орков, галопом подлетевшим с той стороны, где находился ближайший город.

      Для начала, двое из них вообще не стали слезать с коней. Третий же, соскочив в одно касание и вызвав тем самым зависть Бронкса к умениям прирождённого кавалериста (Бронкс верхом допрежь почти не ездил), подлетел к молодой орчанке и без разговора залепил ей с размаху по лицу.

      Мать