Отвечая за себя. Записки философа с вредным характером. Владимир Мацкевич

года Беларусь не была не только предметом исследования и анализа, но даже объектом интереса. Ко времени изгнания ЕГУ под внешним давлением начал хоть как-то проявлять интерес к стране, где существовал. Доноры объяснили Михайлову, что русский университет в Беларуси никому не интересен, даже если его назвать Европейским.

      Были философы, глубоко интересовавшиеся Беларусью. Но, к моему глубокому изумлению и разочарованию, они были увлечены либо постмодернизмом, подрывающим все основы объективного знания, либо модными восточными учениями, склонявшими их к самокопанию.

      Я не пропускал академиков Евгения Бобосова и Радима Горецкого. Если мне называли Николая Круковского, я шёл к Круковскому, называли Льва Кривицкого – я находил Кривицкого.

      К Киму Хадееву меня привели в обязательном порядке.

      Короче, от философов – что официальных, что новых и независимых – толку было мало.

      Но я не терял интереса и использовал сетевые инструменты.

      Я входил в совет программы по гуманитарным наукам Фонда Сороса: туда стекалась информация об философах и учёных, которую нигде больше найти нельзя. Все новинки литературы были мне через это доступны.

      А когда я включился в работу Александра Грицанова над философским словарём, я мог с чистой совестью сказать: в этой сфере в стране я видел и знаю всё!

      Социология

      Сначала я прочёл все статьи по социологии за последние годы. Чуть-чуть меня зацепил Александр Данилов. Но интерес представляли Олег Манаев (НИСЭПИ) и Андрей Вардоматский (в 1994 году его команда называлась «Аксеометрическая лаборатория НОВАК»).

      Естественно, я познакомился с ними и получал все их отчёты.

      Манаева даже включил в редколлегию журнала, который собирался издавать.

      Правда, с Манаевым первоначально складывались конфликтные отношения, пока он был председателем правления Фонда Сороса.

      Некий материал у «Новака» и НИСЭПИ был, а большего от них ожидать не приходилось.

      Уже позже мне помогала дружба с Владимиром Абушенко, который с 2001 года стал замом директора Института социологии. В конце концов, я увёл из его института трёх самых перспективных и талантливых сотрудников, которые там бы деградировали. Двое из них работают со мной до сих пор, это Татьяна Водолажская и Оксана Шелест. И уже по моей программе исследований.

      В общем, социология мне всегда помогала, но не очень глубоко и содержательно.

      Экономика

      Я читал всех экономистов. Алейник и Шеремет свели меня с Павлом Данейко.

      С Михаилом Ковалёвым, будущим деканом экономического факультета БГУ, мы работали над одним проектом Фонда Сороса. Не буду называть всех экономистов, с которыми мне пришлось разбираться. Отмечу только тех, кто меня действительно заинтересовал.

      Эдуард Эйдин, который вместе с Кимом Хадеевым готовил проект экономической реформы для Совмина по заказу министра Леонова.

      Александр Обухович, который совсем недавно отсидел три года в московской тюрьме, имел оригинальные взгляды на реформу.

      Попал