Создатель балагана. Алексей Верт

с ним в этом. Однако когда он начинал спорить или убеждал оппонента в своей правоте… О-о-о, тут ему не было равных.

      – Мы ждали вас целых пятнадцать минут – непозволительно много, надо заметить. Обычно вы возвращаетесь с прогулки раньше. И, представьте, не обнаружили кочерги в камине. Более того – мы не нашли и самого камина. А это, знаете ли, тянет уже на неуважение к ордену. Ведь третья максима закрытого кодекса гласит… Или у вас еще не открыт доступ к этому параграфу?

      У хозяина дома задергался подбородок. Он открыл и закрыл рот, как вытащенная на берег рыба – дрожащая, растерянная, испуганная рыба, которая думала, что нырнула к себе в подводную пещеру, а оказалась на суше, да еще под взглядами странных незнакомых личностей. Пауза затягивалась, однако Лиссей и не думал помогать оппоненту. Вместо этого он сделал шаг к шкафу с книгами и принялся ритмично стучать костяшками по полке.

      – Да-да, – сначала Юлиус чуть-чуть разбавил молчание, потом сделал его еще более невыносимым, покачиваясь на скрипучей половице – с пяток на носки, с носков на пятки…

      – Вы…

      – Мы посвященные, – Лиссей не дал ему перехватить инициативу в разговоре. – Те, что поддерживают пламя в очаге даже в самые темные ночи, когда никто из членов ордена уже не может подкармливать очаг свежей едой. Те, кто следит за всеми фигурами на этой доске. Те, кто заботится о вас, дает пищу для ума и поводы для размышления. Те, кто написали генеральный…

      – План? – судя по голосу, к Диагорису наконец вернулись и мужество, и дух корреспондента, который всегда старается бежать впереди мысли собеседника.

      – Молчи! – Фавн приложил длинный палец к губам и зашипел, как змея.

      Юлиус повторил его жест:

      – Тс-т-тс… Ты же помнишь, что тайна – превыше всего. Хранящие общую тайну – братья. Тайна объединяет нас. Но… ведь и у стен могут быть уши. Ты уверен, что все знаешь о собственном доме? Например, о тайном ходе, через который мы пришли?

      – Н-н-нет, – пролепетал Диагорис, но тут же собрался и начал вещать так, будто всю жизнь готовил эту речь. – Конечно же, я не мог думать, что знаю все. Только глупец отвечает на все вопросы с уверенностью, а настоящий философ всегда сомневается. Нет, я не никогда не пытался считать себя истинным знатоком всех вещей. Но я старался. Я честно старался исполнять свой долг, в чем бы он ни заключался!

      Колосс замолчал, переводя дух, и в этот момент Лиссей вздернул брови.

      – Честно исполнял долг? Стыдись! Что за пафос…

      – Откуда вы узнали?!

      Вот теперь Диагориса проняло по-настоящему. Он прижал руки к груди и по очереди переводил взгляд с одного мошенника на другого. В глазах затаилось восхищение, смешанное со страхом. Руки поползли вверх, закрыли лицо, и Колосс содрогнулся, будто в конвульсиях.

      – Я пропал, – сдавленно прошептал он.

      Юлиус понял, что Лиссей сказал что-то не то. Причем такое «не то», которое по счастливой