Мертвая заря. Николай Леонов

А потом вас, наверно, Егор Демьянович в себе зазвал да и заговорил?

      – Да, с вашим соседом поговорить интересно, – подтвердил Гуров. – Столько он всяких историй знает!

      – Ну, давайте вашу банку, я налью, – сказала девушка.

      Гуров передал ей банку. Варя ушла в дом и спустя короткое время вышла, неся заполненную посудину.

      – Куда вам поставить? – спросила она.

      – А у меня с собой сетка, – ответил Гуров.

      Общими усилиями молоко было поставлено в сетку, и Гуров протянул девушке сторублевую купюру.

      – Спасибо, – поблагодарила его Варя, пряча деньги.

      – Это вам спасибо. Деньги не съешь, не выпьешь. С полным карманом денег голодным можно остаться. А вы тут всех кормите. Скажите, а яйцами у вас нельзя разжиться?

      – Отчего же, можно. Я в сарае посмотрю, сколько они снесли. Вы сейчас возьмете?

      – Да, я бы взял десяток, – сказал Гуров, представив себе рыбу, жаренную в кляре, – он это блюдо умел и любил готовить. – Только у меня денег с собой нет.

      – А и не надо, – махнула рукой Варя. – В другой раз занесете. Чай, не на один день приехали?

      – Нет, я рассчитываю погостить дней пять. Кстати, мне тут и дело нашлось.

      – Какое же? – заинтересовалась девушка.

      – Выяснить, что это за призрак такой докучает Виктору Петровичу Шаталову, и если удастся, изловить его.

      – Что вы такое говорите?! – всплеснула руками Варя. – Как это – «изловить»? Это же дух погибшей женщины! Ее бессмертная душа!

      – А, вы тоже знаете эту историю про помещика Онуфриева! Мне вот ваш сосед ее рассказал.

      – У нас в деревне эту историю хорошо знают, точнее, знали. Сейчас-то уже никого здесь не осталось. Все уехали. И как вы думаете, почему?

      – Как почему? – удивился такому вопросу Гуров. – До Киржача далеко, дорога плохая, школы нет… Обычное дело.

      – Не совсем, – покачала головой Варя. – Дорогу вон замостили, спасибо Борису Сергеевичу, опять же, москвичи приехали, есть кому молоко, творог продавать. Да и в Киржач все это возить можно. Вон из Ефремок половина села уехала, а половина осталась. А у нас – подчистую, словно кто их гонит.

      – И кто же? – продолжал недоумевать Гуров.

      – Ну как же?! Проклятие людей и гонит! Проклятие, наложенное Ольгой Онуфриевой. Ведь многие в нашей деревне – это потомки тех, кто пришел сюда вместе с опричником Шаталовым. Так что на них это проклятие тоже распространяется.

      – А на поселковых оно распространяется? – полюбопытствовал Гуров. – Например, на меня?

      – Нет, на москвичей вряд ли, – покачала головой Варя. – Кроме одного человека. Точнее, троих.

      – Вы кого имеете в виду?

      – Шаталовых, конечно. Самого Виктора Петровича, его жену и сына Костю. Они, возможно, потомки того самого убийцы, а значит, им здесь находиться опасно. Особенно в канун дня Ивана Купалы. Ведь, по преданиям, в ночь на Ивана Купалу оживают все лесные духи, все силы, скрытые в земле и воде. А именно там, в земле и воде, нашли свой