Русская классика

Различные книги в жанре Русская классика

Князь Серебряный

Алексей Толстой

В романе А. К. Толстого рассказывается о коренном переломе в русской истории в XVI в. В центре повествования образ Ивана Грозного – деспотичного, жестокого, вероломного царя. Автор знакомит читателей с многочисленными представителями русского народа: князьями, боярами, крестьянами, воинами, песенниками, разбойниками. В романе действует много исторических личностей: боярин Годунов, князья – отец и сын Басмановы, Вяземский, Грязной, а также жестокий палач Малюта Скуратов. Им противостоят светлые образы князя Серебряного и боярина Морозова – патриотов, воинов, умных и честных людей. Для старшего школьного возраста.

Война и мир. Том 2

Лев Толстой

В книгу входит второй том романа-эпопеи «Война и мир». Для старшего школьного возраста.

Война и мир. Том 1

Лев Толстой

В книгу входит первый том романа-эпопеи «Война и мир». Для старшего школьного возраста.

Повести Белкина. Пиковая дама (сборник)

Александр Пушкин

В книгу вошли широко известные произведения А. С. Пушкина – «Повести покойного Ивана Петровича Белкина» и «Пиковая дама». Комментированное издание. Для старшего школьного возраста.

Анна Каренина. Том 2. Части 5-8

Лев Толстой

В книгу вошли части пятая – восьмая романа «Анна Каренина».

Анна Каренина. Том 1. Части 1-4

Лев Толстой

В книгу вошли части первая – четвертая романа «Анна Каренина».

Господа Головлевы

Михаил Салтыков-Щедрин

В книгу великого русского сатирика вошел его знаменитый «общественный роман» «Господа Головлевы».

История одного города

Михаил Салтыков-Щедрин

В книгу вошла «История одного города» – шедевр реалистической сатиры великого русского писателя-демократа. Для старшего школьного возраста.

Петербургские повести

Николай Гоголь

В книгу вошли произведения одного из трех гоголевских циклов – петербургские повести (1835–1842). В них ярко проявился глубокий критический гений «великого мастера» (Белинский).

Поврежденный

Александр Герцен

«…В одну очень тяжелую эпоху моей жизни, после бурь и утрат и перед еще большими бурями и утратами, встретил я одно странное лицо, которого слова и суждения мне сделались больше понятны спустя некоторое время. Человек этот попался мне на дороге, точно как эти мистические лица чернокнижников, пилигримов, пустынников являются в средневековых рассказах, для того чтобы приготовить героя к печальным событиям, к страшным ударам, вперед примиряя с судьбой, вооружая терпением, укрепляя думами…»