Гарем из девственниц. SerCh

перед ним.

      – Но ты же здесь? У тебя вон колпак. А где колпак, там еда. Котлетки что ли пожарь. Гамбургер сделай. А лучше открой-ка холодильник. Сама выберу.

      – Л-ладно, – поваренок подскочил к серым морозильным шкафам. – Но там мало что есть. Мясо, рыба.

      Он открыл ближайшую дверцу.

      – Э, нет. Давай вот эту открывай, большую, – она ткнула пальцем в массивную дверь холодильной камеры. – Это ведь тоже холодильник?

      Поваренок замялся.

      – Да. Но его открывать нельзя.

      – Что значит нельзя? Мне можно. Давай открывай. Там наверняка много вкусненького.

      – Из вкусненького там только мороженый хер твоего несостоявшегося трахаря, – раздалось сзади хриплое. – Слухи ходят, ты его так и не попробовала. Что, пришла наверстать упущенное?

      Сзади стоял квадратный мужик. И вот это уже был настоящий повар. С бородой, в бандане, поварском кителе и с полуметровым ножом в руке.

      – Что ты здесь забыла, детка? – спросил он. – У вас свое снабжение.

      – Вы почти угадали, – быстро сменила тактику Алина. – Я пришла попрощаться с господином Гартом. Такая неожиданная кончина, – она всплакнула. – Хотелось бы посмотреть на него в последний раз. Мы с ним были родственными душами.

      – Что, тоже любишь на досуге целок пялить? – хохотнул повар. – Понимаю. Сам не против.

      Он подошел ближе, откровенно разглядывая ее тело, как разглядывал, наверное, туши привезенных баранов.

      – Не знаю, зачем тебе это надо, но если хочешь заглянуть в эту камеру, можем договориться, – его сальные глазки, проделав долгий путь снизу-вверх, наконец, добрались до ее лица. – Раком постоишь минут десять и что хочешь делай с этим господином Гартом. Хоть хрен отрежь и засоли на память. Полицаям я объясню, что мыши отгрызли.

      – Напоминаю, я – гостья господина Гарта, – Алина отступила на шаг, прикидывая варианты, как и рыбку съесть, и на хер не сесть.

      – А я напоминаю, что господин Гарт сдох. И значит теперь ты гостья всех нас, – повар осклабился. – Но я не настаиваю. Нужно тебе – открою и трахну. Не нужно – вали на все четыре стороны. Не задерживаю. – Он подошел к холодильной камере. – Ну так что? Открывать?

      Алина лихорадочно соображала, морща лоб и кусая нижнюю губу.

      Повар, ухмыляясь, ждал.

      – Открывайте, – хрипло сказала она.

      Повар тут же больно шлепнул ее по заднице и оставил пятерню лапать ягодицу.

      – Вот это по-нашему. Люблю безбашенных девок.

      Он рванул затворы на камере. Пахнуло холодом.

      Поваренок смотрел на него с помесью зависти и восхищения. Наверное, именно в этот момент он решил жизнь положить, но обязательно стать поваром.

      – Согласись, – сказал повар, – это будет символично, когда я выебу тебя рядом с дохлой тушкой Гарта.

      – Конечно, папочка, – послушно улыбнулась она.

      – О, детка, – захохотал повар. – Я уже готов.

      Дверь распахнулась.

      Повар шагнул вперед и повлек ее за собой, опять с силой схватив за жопу.

      И