Мост Дьявола. Лорет Энн Уайт

водитель автобуса. Что он может сделать? Подать в суд?

      – Он страшный. Ты видела его глаза? Готова поспорить, он прячет в тюрбане ихний кривой нож…

      Смешки и хихиканье сопровождали девочек, выходивших из спортзала. Двери медленно закрылись.

      Я посмотрела на Лиину с сильно бьющимся сердцем. Она молча хрустит картофельными чипсами и смотрит прямо перед собой, словно в блаженном забвении.

      – Ты в порядке, Лиина?

      Она кивает, не глядя на меня. Я замечаю темный синяк у нее на запястье, другой на предплечье.

      – Ты упала?

      Она удивленно косится на меня.

      – Я… просто поскользнулась и растянула лодыжку. Ничего страшного. Тренер сказал, что мне нужно немного посидеть.

      – А как насчет синяков? Ты тоже получила их на тренировке?

      – Позавчера поскользнулась на льду.

      Нельзя получить кольцевой синяк на запястье от падения на лед. Я открываю рот, чтобы задать следующий вопрос, когда Мэдди подбегает к нам, скрипя кроссовками по деревянному полу. Болтающийся конский хвостик, румяные щеки, сплошные улыбки, объятия и просьбы поспешить в городскую библиотеку, пока она не закрылась. Завтра утром ей нужно сдать школьный проект.

      Я позабыла о том разговоре в спортзале. О Лиине, сидевшей на пустой трибуне и жевавшей картофельные чипсы. До сих пор. Пока не оказалась в этом скромном и опрятном доме, вместе со сломленными горем родителями. И я глубоко сожалею, что тогда не отреагировала на расистские шуточки и хулиганские нотки. Такие вещи изолируют человека от общества, делают его уязвимым. В результате он чувствует себя одиноким. У него нет группы поддержки. Возможно, именно поэтому Лиина оказалась одна на мосту Дьявола.

      И внезапно я понимаю, что ошибалась. То, что случилось с Лииной, было гораздо менее вероятно для девушки вроде Мэдди, окруженной близкими друзьями.

      Я провожу ладонью по губам.

      – Вы… у вас есть представление, где может находиться остальная часть дневника Лиины?

      – Нет, – голос Пратимы снова ломается. – Лиина всегда что-то писала. Она хотела стать писательницей, когда закончит школу. Она хотела путешествовать. Возможно, даже стать зарубежной корреспонденткой. Можете снова посмотреть в ее комнате.

      – Спасибо, мы попробуем. – Я колеблюсь, ощущая на себе взгляд Люка. Он хочет, чтобы мы закончили показ фотографий. Я набираю в грудь побольше воздуха.

      – Еще мы нашли… вот это. – Я кладу на стол фотографию кельтского медальона. – Он запутался в волосах Лиины, цепочка была порвана.

      Оба смотрят на фотографию. Джасвиндер медленно качает головой.

      – Я не видел, чтобы она носила это.

      Я поворачиваюсь к Пратиме. Она выглядит почти испуганной.

      – Я… я этого раньше не видела.

      – Вы уверены?

      – Это не ее вещь. – Пратима отодвигает колени в сторону от ее мужа и смотрит в пол.

      – Возможно, вы не замечали медальон у нее под одеждой? – нажимаю я.

      Молчание.

      Пратима потирает бедро, не поднимая