Аллоды. Игра в чертогах смерти. Дмитрий Казаков

господин, простите нас, – затараторила она, всплескивая полными руками. – Все столы заняты, и…

      – Пусть проваливают, – сказал эльф.

      – Что? – девушка растерянно заморгала.

      – Я не хочу, чтобы эти уроды сидели со мной, – раздельно проговорил Головешка. – Понимаешь? Пусть поищут себе место среди тех псов, что дерутся за кости под столами.

      – Ты сумасшедший? – спросил самый высокий из троих, блондин с холодными голубыми глазами.

      – А какая разница? – пожал широкими плечами второй, рыжий, как пламя костра. – Выкинем его, и вся недолга.

      Третий не стал тратить время на слова, он просто ударил Головешку в ухо.

      Если бы эльф не ждал именно такой атаки, его бы снесло со стула и шарахнуло о стену. А так он пригнулся, так что кулак лишь зацепил капюшон, и врезал в ответ, целясь противнику в живот.

      Попал, и один из обладателей кожаных курток согнулся, утробно кашляя.

      Рыжий и голубоглазый двинулись вперед, но Головешка уже вскочил на столешницу. Пнул в голову того, что подходил справа, но промахнулся, только задел светлые волосы, с трудом удержал равновесие.

      А в следующий момент его так дернули за лодыжку, что земля вылетела из-под ног эльфа. Перед глазами мелькнул потолок, и он спиной хрястнулся о стол. На пол полетели осколки кувшина.

      – Ну все, ты труп! – рявкнул, судя по голосу, рыжий, и тут же тон его изменился: – Кто это?..

      Головешка сообразил, что в пылу драки с него слетел капюшон.

      От удара голова зазвенела, точно пустой котел, по которому врезали поварешкой. Попытался перекатиться вбок, но его держали крепко, и от нового тычка хрустнули ребра, боль отдалась в спину.

      – Во имя Тайны Воскрешения, остановитесь! – рявкнул кто-то так мощно, что под потолком колыхнулось тележное колесо, усаженное свечными огарками. – Немедленно!

      – Да кто ты такой?.. – начал было голубоглазый, разворачиваясь. – Да ты…

      – Это заблудшее дитя Света находится под моей опекой! – прогромыхали совсем рядом, так что башка Головешки зазвенела вновь.

      Решив проморгаться, тот обнаружил, что глаза заливает непонятно откуда взявшаяся кровь. Сумев поднять руку и вытерев лицо, увидел, что раскатистый бас принадлежит тому самому могучему храмовнику, что отважно сражался со свиной ногой.

      Величественный и грозный в своей рясе, с пылающими глазами и воинственно торчащей бородой, он вздымал над головой символ веры в жертву Тенсеса – вырезанную из дерева свечу, символическое изображение «искры», истинной сущности любого разумного существа.

      И кончик ее светился белым огнем.

      В «Канийской доблести» царила тишина, посетители хлопали глазами, наслаждаясь бесплатным развлечением.

      – Я повторяю! – взревел служитель церкви. – Это дитя Света под моей опекой! Повелеваю вам оставить его в покое, иначе рискуете вы тем, что я вынужден буду обратить против вас всю мощь той силы, что дарована мне вышней силой…

      – Потише, дядя, – сказал Головешка. – У меня от твоих воплей голова болит.

      – А