Краснодарские лета. Олег Виговский

то неуловимо летнего, до сих пор не отошедшего, того, что будет будоражить вплоть до начала ноябрьских затяжных дождей.

      – Как хорошо-то! – восклицает Валера. – Хрустальная осень, жёлтые листья, виноград… ничего больше не надо…

      – Не надо, – соглашаюсь я, сосредоточенно обирая с кисти последние, самые мелкие и сладкие ягоды, – только вот ещё хорошую сигарету и чашечку кофе… и, может быть, пятьдесят грамм коньяка в летней кафешке…

      – Присядем у «Авроры»? – спрашивает Валера. – Или дойдём до «стекляшки»?

      – До «стекляшки», конечно. У «Авроры» суетно и шумно…

      Мы пересекаем мост над железной дорогой, спускаемся в подземный переход под трамвайной линией, мимо детской поликлиники выходим на улицу Красную, проходим по следующему подземному переходу и оказываемся в сквере, кончающемся перед кинотеатром «Аврора». По скверу идём к центру, к улице Северной.

      Вот и «стекляшка»: кафе с летней террасой в здании гастронома брежневской постройки. Терраса на углу здания выходит на обе улицы; через неё со стороны Красной вход в кафе. Берём два кофе, «больших», в белых фаянсовых чашках, по 50 граммов настоящего армянского коньяка (ещё есть в продаже) в пластиковых стаканчиках. Выходим на террасу, садимся посередине у самого ограждения на стороне улицы Северной за круглый пластмассовый столик, на металлические табуретки с деревянными сидениями и четырьмя лапами внизу.

      – Хорошо, перестали залог за чашки брать, – радуется Валера.

      – Ага! А помнишь, ещё в позапрошлом году кофе в баночках из-под майонеза продавали?..

      Мы сидим в любимом кафе, курим сигареты «Винстон», пьём натуральный кофе и хороший коньяк. Сегодня понедельник, репетиция в Камерном хоре у меня была утром, а завтра будет вечером, в 17.00. Валере тоже некуда спешить: на дежурство (он врач скорой помощи) нужно выходить только послезавтра, работа – сутки через двое. Скоро должен подойти Вадик Яковлев, и мы будем обсуждать очередной номер нашего литературного альманаха. Я ещё не знаю, что через два месяца окажусь в Москве и останусь там надолго, возможно – на всю жизнь, буду в среднем два раза в год наведываться в родной город, с каждым разом всё яснее ощущая, что утрачиваю старые связи, привычки, предрассудки; что обзавожусь новым, столичным взглядом на жизнь – пресловутым «московским менталитетом». Что в этом хорошего и что плохого – понять трудно, а сейчас и вообще невозможно, всё это ещё в будущем, за гранью предсказаний и догадок. Сейчас, сию минуту – просто хорошо.

      Это – самое настоящее счастье, но мы этого не понимаем и поймём ещё не скоро, только через несколько лет, когда будем вспоминать этот осенний день: каждый по-своему, но с одинаковым ощущением невозвратимости мгновения. Кисть винограда, чашка кофе с коньяком, дым сигарет и горящей листвы, неторопливые трамваи, дребезжащие по зелёным тоннелям узких краснодарских улиц…

      2. Марианна

      Именно так её все звали. Так и в паспорте было написано. Казалось бы: сократи до Марины – будет проще и естественнее. Но нет – только Марианна! Никакое другое имя Панфиловой не подходило категорически. Правда, сама она своего полного имени несколько стеснялась лет до двадцати. Да, ещё её звали по фамилии – едва ли не чаще, чем по имени. Нас познакомил Вадим Яковлев в сентябре 1988 года. Мы встретились с Вадиком в перерыве между лекциями в Краснодарском государственном институте культуры, перекурили у здания библиотечного факультета, здороваясь с многочисленными знакомыми и болтая ни о чём. Вадик неожиданно усмехнулся.

      – Вспомнил что-то интересное?

      – Да! У нас на режиссуре одна первокурсница тоже стихи пишет, надо вас познакомить.

      – Познакомь, если надо… А смеёшься чего?

      – Она такая… странная немного. Хотя почему – «немного»?.. Короче, увидишь – поймёшь!

      – Пугаешь ты меня…

      – Нет, страшного ничего. Говорю же – странная просто.

      – Ну-ну…

      В то время я уже имел опыт общения со «странными» девушками, пишущими стихи – поэтессы, так они все себя называли; поэтому к словам Вадика отнёсся скептически и с опаской. Но всё оказалось не так страшно. Встретились мы с Марианной в общаге «кулька» – там же, на улице 40-летия Победы, в комнате моих однокурсниц (так за нас обоих договорился Вадик). Я вошёл в комнату, поздоровался с Элей и Ларисой и увидел незнакомую девушку лет семнадцати, сидящую на одной из двух кроватей.

      – А я знаю, Вы – Олег Виговский! – заявила она, вскакивая с кровати и подбегая ко мне вплотную. – Мне о вас Вадим Яковлев говорил, давайте знакомиться! Я – Марианна Панфилова, учусь на театральной режиссуре! Вам Вадим говорил, что я стихи пишу?!

      Я вам их сейчас почитаю!!!

      «Однако!..» – озадачился я, смотря на этот смерч в юбке. Кажется, даже на несколько секунд впал в ступор, потому что начала стихотворения не услышал…

      Но сейчас, конечно, приведу его полностью:

      «Я уйду в Одиночество, словно в заброшенный дом –

      Где раскрытый рояль, акварелями – листья из парка…

      Я