Священная Книга Тота. Великие Арканы Таро. Абсолютные начала синтетической философии эзотеризма. Владимир Шмаков

в конце XIX века; именно в это время позитивизм и мистицизм стали противоположными полюсами человеческого мышления, не только объявившими войну друг другу, но и начавшими вовсе друг друга игнорировать, что и является, конечно, высочайшей степенью непримиримости.

      Единство конечной истины не может не выливаться в итоговую единообразность ведущих к ней путей; при всей многоразличности отдельных форм вся их совокупность не может не быть проникнута внутренним единством, сказывающимся в стройности и гармоничности совокупной системы всех частных путей и подходов. Позитивизм и мистицизм в максимальных пределах своего развития приводят нас к познанию двух сторон человеческого духа, двух способов его самоутверждения. Как тот, так и другой – в своей истинной природе представляют собой осуществление основного стремления духа человеческого – познать себя – как в сущности, так и в закономерности своей дифференцированной природы. Будучи в этом аспекте сознания тождественными, в другом аспекте они противоположны.

      Позитивизм есть стремление человеческого духа достичь полноты самосознания в синтезе дифференциальной природы, выявленном накоплением опыта в мире явлений. В силу этого внешняя форма позитивного познания всегда объективна, т. е., иначе говоря, данные, критерий и сама закономерность выводимых с его помощью умозаключений всегда проистекает из его ближайшего основания – истины внешней – мира явлений. В полную противоположность этому мистицизм есть стремление человеческого духа сознать себя в синтезе дифференциальной природы, выявленном путем внутреннего опыта, т. е. последовательным отождествлением отдельных аспектов своего Я с явлениями внешнего мира и утверждением последних как феноменов, проистекающих из ноуменального духа и посему имеющих лишь иллюзорное бытие по закону среды. В силу этого внешняя форма мистического познания всегда адекватна, т. е., иначе говоря, данные, критерий и сама закономерность заключений в нем~ всегда проистекает из его ближайшего основания – истины внутренней – из непосредственного самосознания духа. Оба вида самосознания взаимно дополняют и утверждают друг друга; в отдельности каждый из них имеет лишь относительную свободу, ибо сознание духа в своем развитии в двух взаимосвязанных соответствующих аспектах стремится быть параллельным и допускает лишь дифференциально малые колебания. Совершенный человек должен одинаково следовать по обоим путям, совмещая их в полной гармонии. Истинный Маг одинаково всеведущ как в области мистики, так и в области позитивных знаний, и именно совмещение этих двух течений человеческой мысли есть признак, определяющий само понятие о Маге[21]. Будучи в своей истинной природе неразрывными, позитивизм и мистицизм в лице своих представителей через обоюдное непонимание разошлись между собой. В сущности, это расхождение было только видимым, иллюзорным, ибо от человека не зависит сущность явлений, и он может изменять лишь их обозначения. Уйдя целиком во внешнюю

21

Маг, греческое µαγοι, происходит от зендского «mog», «mogbed» или «mobed». «Mog» означает «священнослужитель» на языке, который заменил зендский в маздеизме в эпоху Сасанидов. На зендском языке «meh», «mah» значит «великий», «совершенный». Тот же корень мы видим в халдейском языке, где «man» значит «могучий», «всеведущий». См.: Fabre d’Olivet. «Histoire Philosophique du Genre Humaine»[1209]. Paris, bibliotheque Chacornac, 1910. T. I. Pp. 307–308.