Дураки и герои. Ян Валетов

– темные слаксы, черные и блестящие остроносые туфли и белоснежная рубашка с воротником-стоечкой, застегнутым под шеей крупной мужской брошью, – Сергеев и не догадывался, что кто-то все еще одевается таким образом. Довершал облачение изысканно мятый пиджак нежно-лимонного цвета. К подобному костюму полагались остренькие кошачьи усики, но их, на счастье, не было и, может быть, поэтому хозяин дома не казался карикатурой.

      Острый, выбритый до синевы подбородок, слегка крючковатый нос с большими ноздрями, темные большие глаза, тонкий, похожий на бритвенный разрез рот, почти лишенный губ, – испанский гранд, честное слово! Волосы Пабло оказались стянуты на затылке в лошадиный хвост, открыв посторонним взглядам маленькие, плотно прижатые к черепу уши.

      Человек улыбался открыто и радушно, но от его взгляда веяло холодом, и сомнений не возникало – он был опасен. Очень опасен.

      Это Сергеев почувствовал сразу, как только увидел слегка порченное оспинками лицо, столкнулся взглядами и услышал бархатистый, как подушечки кошачьих лап, голос, произнесший по-испански:

      – Че, ты просто незаменимая женщина! Я был уверен, что у тебя всё получится! Сеньоры! Рад вас видеть! Присаживайтесь!

      Сергеев шагнул в сторону кресла, но Сержант Че ткнула его стволом в ребра, и он вместе с Хасаном очутился на низкой и мягкой софе, с коленями выше подбородка и под прицелом двух пистолетов-пулеметов. Теперь стало понятно, что фривольная софа стоит в зале не от дурного вкуса декоратора, а совершенно намеренно, чтобы стреножить строптивых гостей.

      – Устраивайтесь поудобнее, – предложил хозяин, пряча издевательскую улыбку в уголках узкого рта, и сел в кресло напротив. – Меня зовут сеньор Пабло.

      Позицию он, как отметил Михаил, выбрал правильную. От противника сеньора Пабло отделял низкий сервировочный столик, да и поза, в которую он их усадил, для стремительной атаки подходила мало.

      – Значит, вы – тот самый знаменитый Мигель!? – спросил сеньор Пабло, приподняв брови домиком.

      Свет почти не падал на его лицо, но Михаил отметил, что лет хозяину немало: хорошо за пятьдесят, а, может быть, и ближе к пятидесяти пяти. Вот только волос у латиноса оставался почему-то черным, как вороново крыло.

      Сергеев незаметно улыбнулся.

      Сеньор Пабло красился, а это о многом говорило. Например, о том, что Пабло по кличке Кубинец очень себя любит, молодится, скорее всего, скрывает от окружающих свои годы, жрет виагру, как обезьяна бананы, склонен к театральности, и всегда старается представить, как его скромная особа выглядит со стороны.

      – Мигель Рамирес! – воскликнул Кубинец и сделал в воздухе неопределенный жест рукой. – Ола! Таинственный Рамирес! Тот самый, которого Че ловила много лет назад, да так и не поймала. Тот ваш побег, сеньор Мигель – совершенно фантастическая история. Я помню, как ругался Рауль. И сам Фидель был страшно не доволен. Младший даже расстрелял кого-то сгоряча! А теперь вы… Теперь вы кто?…

      Он вопросительно