Лисий хвост. Крепость гремящего ущелья. Книга третья. Петер Клуг

что-то такое, что явственно говорит: человек этот опасен.

      Нага никогда не бывает агрессивен, он довольно сдержан, хотя и видно, что иногда это даётся ему нелегко. В еде и жизни он неприхотлив, однако от хорошего вина со мной за компанию вечером он никогда не отказывался.

      Он желает знать всё, что происходит с его молодым другом, и очень расстраивается, когда я не могу ему чего-либо пояснить, так как и сам не знаю этого. Такая привязанность трогает меня.

      Нага вызвался помогать мне во время приёма больных, в особенности, когда речь идёт о перевязках и операциях. Он совершенно не боится вида крови и внутренностей, более того, прекрасно знает, где какие органы расположены, какие кровеносные сосуды наиболее важны. Когда он видит ранения, то может почти безошибочно сказать, выживет ли бедняга или станет калекой.

      Из всего этого я делаю единственный вывод: Нага не брезговал пролитием крови и делал это со знанием дела. Возможно, он был не просто наёмным охранником, но наёмным убийцей. Впрочем, он явно изменился, и мне кажется, в этом не последнюю роль сыграла странная привязанность Наги к этому молодому человеку, которого он называет Шимой.

      Всё это очень необычно. Они оба носят имена, распространённые на Островах, какая нелёгкая занесла их сюда, что они ищут здесь? Это не моё дело, но, безусловно, весьма занимательно.

      Пока я писал эти строки, прибежал сосед и заявил, что Дондо призвал разрушить не только дворец наместника, но и дома неправедных горожан, и толпа уже принялась за дело. Что ж, посмотрим, чем это закончится.

      Ночь прошла тревожно. Насколько я понимаю, горят не просто несколько домов, но уже и целые кварталы в городе. Надеюсь, огонь не дойдёт до нас.

      В остальном, всё шло как обычно. Больные с самого раннего утра уже ждали у дверей моего дома. Мальчик-служка запустил их в сад, где стояли скамьи для ожидающих.

      Помню, я выглянул в окно и увидел с дюжину страждущих. Мне подумалось, что людей меньше, чем обычно, однако я не придал этому особого значения, хотя я ожидал, что придут пострадавшие от огня.

      Шима словно чувствует приближение какой-то беды. Он беспокоен и подвывает по-собачьи. Нага неотлучно остаётся при нём, я должен вести приём в одиночку.

      Но из дюжины больных, когда я занялся ими, у меня не осталось и половины. Люди быстро покидают мой сад. Оно и не удивительно. Густой дым заволакивает небо, солнце тускло и с трудом пробивается сквозь него.

      Я быстро закончил с теми, кто всё же остался. После этого я поднялся на террасу и осмотрел, как мог, ближайшие улицы. Огонь ещё не дошёл до нас, но я видел множество людей, собравших свой скарб и бегущих прочь. Значит, погромщики не ограничились лишь несколькими домами. Неужели Нандун падёт в огне, разожжённом фанатичной толпой?

      Завывания Шимы становятся всё громче и невыносимее. Ему вторят кошки и собаки горожан, да вообще вся живность в городе, трепещущая перед пожаром. Мальчик-служка куда-то запропастился.

      Это были поистине ужасные