Драма моего снобизма. Эдуард Гурвич

бы моего папу звали мудопис.

      Хочу – не хочу, но принадлежность к советской творческой шушере обязывала. Каждый что-то сочинял, издавал, защищал, хвастал написанным в стол, готовящимся к изданию, кандидатскими диссертациями по филологии, химии, медицине… Неприлично было, поселившись в том Посёлке, жить смердом. Летом выходили из калиток в шортах с ракеткой на единственный корт (по списку там можно было и сыграть). А зимой выгуливали на снежных аллеях свои заграничные дублёнки. Выставлялись друг перед другом чем придётся. Ну, и, в первую очередь, чванились знакомствами. В разговорах звучали имена самых-самых из живших тут на своих дачах круглый год: Симонов, Трифонов, Твардовский. Долматовский, Матусовский, Колмановский. В статусных играх каждый знал – с кем можно было поздороваться, а кого надо не заметить. С кем можно остановиться, а кого следует обойти. А тропинки-то узкие. Приходилось и поворачивать, завидев неугодного. Это как, выезжая в Творческие Дома – Пицунду на Кавказе, Коктебель в Крыму, Дубулты в Прибалтике, первым делом бежали к администратору, чтоб не влипнуть с соседями по столу в ресторане. Вот каких высот достигал наш советский снобизм.

      …После того дикого сна читаю на «Снобе» статью физика под названием «Переосмысляя антропоцентризм». Чем не повод поразмышлять на фоне этих моих сновидений о снобизме в масштабах космических – добропорядочного старого антропоцентризма, или нового под названием нооцентризм (от греческого нус-ум). Автор, рисуя научную картину Мироздания с его и разнообразным, и однообразным, подмечает, что «во Вселенной много всякой всячины, но, если смотреть на нее, так сказать, с большого расстояния, то всё это будет распределено в пространстве более-менее равномерно. На учёном языке это формулируется, как Космологический Принцип: Вселенная однородна и изотропна». Как тут мне было удержаться от комментария? Ну, и не удержался:

      – Чёрт возьми, не люблю я вас за заносчивость, склонность к поучениям, за черты советского снобизма, которые улавливаю в себе. Но вот за эту статью обнял бы вас. Вы изъясняетесь тут доступно, хорошим русским языком. Вытащилось у меня в сознании ваше: «Вопрос номер один: а почему вообще разнообразие возникло? Как так получилось, что с течением времени из первоначальной простоты возникали системы всё более и более сложные?» Очень значимо для меня в творческом плане и вот это: «Хочет этого физик или нет, в картине динамической вселенной такой ответ подразумевает, что законы существуют как бы до любых событий, что они онтологически предшествуют им, как мысль конструктора предшествует изделию, созданному по задуманному им плану».

      – Спасибо, обнимите, – ответил физик, после чего я решил, что теперь можно переключиться на осмысление собственного снобизма в рамках антропоцентризма – нооцентризма.

      Диалог случился уже под закат моего активного пребывания в интернетном клубе под названием «Сноб». А пришёл я туда в возрасте, когда умные люди книги читают, а не пишут. Пик славы этой лучшей интернетной площадки уже был позади. Под давлением Кремля «Сноб» потерял инвестора-олигарха и был продан за символическую сумму. Тем не менее, даже в условиях выживания этот Проект ещё долго привлекал способных к дискуссии.

      Люди моей генерации осваивала компьютер с трудом. Философ Саша Пятигорский (мы жили в эмиграции по соседству) к компьютеру не подходил. До конца жизни писал от руки. Знаю точно. Даже на пишущей машинке ни одной буквы он не напечатал. Мой близкий друг, однолеток, английский писатель, и сегодня сначала пишет романы, книги о путешествиях от руки. Пишущую машинку не любил. Компьютер я купил раньше его. Ну, и никому из нас даже в голову не приходило завести свой сайт. Участие в интернетных забавах, скрывавшихся под аббревиатурами ФБ, ЖЖ, «Инстаграм» мы откровенно презирали.

      Моё вторжение на интернетную площадку «Сноб» выглядело авантюрой. Я не мог освоить простые функции – как скопировать текст, как открыть окно «комментировать», как поставить поддержку. В моём сознании с трудом умещалось представление, что в интернете можно найти книги едва ли не всех известных писателей, труды по философии, астрономии, физике…, что интернет позволял писать грамотно последнему невежде, с трудом одолевшему школьный курс. Я сейчас могу проверить правописание, но не представляю себе, как купить книгу на Амазоне, забронировать гостиницу, приобрести авиабилет. Вот в таких отношениях с интернетом я был, когда одна из моих слушательниц, дочь художницы, став участником «Сноба», рассказала, что подписка у неё на год, и она может пригласить в клуб бесплатно на три месяца кого угодно. Ну, и пригласила меня. Я не стал сопротивляться и решил попробовать.

      С названием интернетной площадки пришлось разбираться серьёзно, когда я обозвал моего английского друга снобом. Он, выпускник Итона, довольно резко возразил – я не сноб. Почему? Сошлюсь на сноску[1]. Собственно, тут объяснение, почему англичанину трудно отыскать позитивное в слове сноб. В русском контексте всё выглядит иначе. Сноб отделяет себя от плебса. Более того, группа авторов-снобов отличала себя от остальных участников проекта претензией: мол, тут не место дилетантам, незрелым суждениям, людям из социальных низов…

      Толкование

1

Сноб – человек, восхищающийся высшим обществом и тщательно подражающий его манерам и вкусам. Так же называют человека, претендующего на высокую интеллектуальность, изысканный вкус или авторитетность в какой-то области, не безразличного к тому, что о нём думают окружающие. Слово вошло во многие языки мира. Точное происхождение слова неизвестно, существует несколько версий. Впервые слово обнаруживается в 1775–1785 годах как обозначение сапожника или подмастерья сапожника. По одной из версий, это слово позднее стало обозначать простолюдина в широком смысле, а ещё позже простолюдина, подражающего манерам аристократа. По другой версии предполагается, что слово более старое и происходит от латинского сокращения s. nob. (от лат. sine nobilitate «неблагородного происхождения»). Этой аббревиатурой в списках студентов Оксфорда и Кембриджа были отмечены студенты, происходившие из недворянских семей – их не должны были приглашать на мероприятия, если университет посещал король. Такие студенты, сыновья купцов и землевладельцев-йоменов, часто были заметно богаче дворян, стремились подражать им, но не имели соответствующего воспитания и светских навыков и пытались компенсировать их отсутствие показной, но безвкусной роскошью. Именно такое поведение стало обозначаться словом «снобизм». Народная этимология выдвигает ещё несколько версий происхождения этого слова. Одна из них состоит в том, что «сноб» – сленговое прозвище студентов Итонского университета в начале 19 века, где «нобы» (ученики благородного происхождения, вероятно от англ. noble «дворянин») противопоставлялись «снобам» (неблагородным).