Брак по расчету. Златокудрая Эльза (сборник). Евгения Марлитт

Это было бы для нас всех лучше, – резко ответил гофмаршал.

      – Встань, Габриель, – сказал Майнау, повернувшись спиной к дяде.

      Мальчик встал, и Майнау с саркастической усмешкой взял толстый том с легендами, который должен был, по-видимому, читать бедный «козел отпущения».

      Во время этой тягостной сцены вошел дворецкий. Он нес на серебряном подносе мороженое. Как ни был раздосадован старик, но при виде подноса с мороженым он устремил пытливый взгляд на изящно украшенные серебряные тарелочки и знаком подозвал к себе дворецкого.

      – Я проучу этого безмозглого повара, – проворчал он. – Такие горы самого дорогого фруктового мороженого!.. Да он с ума сошел?

      – Так приказал молодой барон, – поспешил вполголоса пояснить дворецкий.

      – Что такое? – поинтересовался Майнау.

      Он бросил фолиант на стул и, нахмурив брови, подошел ближе.

      – Ничего особенного, мой друг, – добродушно сказал дядя, искоса робко взглянув на племянника.

      Он опять струсил и покраснел, как ребенок, несколько раз уличенный в одном и том же проступке.

      – Пожалуйста, дорогая графиня, снимите вашу шляпку, – обратился он к молодой женщине, – и попробуйте этого ананасного мороженого! Вам не мешает освежиться после утомительного пути.

      Лиана ласково погладила курчавую головку Лео и, расставаясь с ним, поцеловала его в лоб.

      – Благодарю вас, господин гофмаршал, – сказала она очень спокойно. – Вы пока не признаете за мной ни имени Майнау, ни прав хозяйки дома, а графине Трахенберг приличия не дозволяют находиться одной в мужской компании. Позволите ли просить вас указать мне комнату, куда я могла бы удалиться, чтобы подготовиться к повторному совершению брачного обряда?

      Может быть, старику, опытному дипломату, никогда не приходилось слышать такого резкого ответа или он менее всего ожидал его от этой весьма скромно одетой и угнетенной финансовыми обстоятельствами молодой женщины, только глаза его широко раскрылись и всегда хитрое выражение лица сменилось совершенным недоумением…

      Рюдигер злорадно потирал за его спиной руки, а Майнау с удивлением осматривался: неужели это сказала «скромная девочка с робким характером»?

      – Э, да вы очень обидчивы, моя милая графиня! – заметил дядя после минутного замешательства.

      Майнау подошел к своей молодой жене.

      – Ты очень ошибаешься, Юлиана, если думаешь, что в Шенверте хоть кто-то не признает твоих прав как хозяйки дома, – сказал он, явно сдерживая себя: видно было, что это стоило ему определенных усилий. – Для меня вполне достаточно рюдисдорфского венчания, оно навсегда дало тебе мое имя. А что думают об этом в здешних стенах, тебя не должно смущать. Позволь мне проводить тебя в твои комнаты.

      Он подал ей руку и, не обращая внимания на старика, увел ее из галереи. Он остановился и заговорил только на лестнице.

      – Тебя оскорбили; поверь, что и мое самолюбие страдает из-за этого, – начал он гораздо спокойнее, чем говорил раньше. – Но я прошу тебя помнить, что