Когда восходит тень. Кейти Роуз Пул

в этом – Бледную Руку никогда не видели на этой стороне Пелагоса, но, кажется, слухи ходили. – Я здесь из-за твоих так называемых бойцовых ям. То, что ты творишь с этими людьми, неправильно.

      – Они пленники, – выплюнул он. – Пусть радуются шансу…

      Беру постаралась представить, что бы сказала Эфира. Она сильнее прижала нож, украденный с кухни караван-сарая, к его коже. – Тебе повезло. Я позволяю тебе говорить вместо того, чтобы тут же тебя убить.

      – Пожалуйста, – произнес он. – Пожалуйста, я…

      – Я позволю тебе жить, – сказала она. – А я так нечасто поступаю. Но я чувствую, что у тебя еще осталась совесть.

      – Я сделаю все что угодно, – тут же ответил он.

      Беру улыбнулась под маской.

      – Хорошо. Я хочу, чтобы ты домылся. Потом вернись в комнату, собери вещи и уезжай. Один. Никому не говори. Если я вернусь завтра и увижу, что ты не ушел, ну… вторых шансов я не даю. Скажи, что понял.

      – Понял, – печально ответил мужчина.

      Беру отпустила его волосы.

      – Я уйду, – произнесла она. – А если постараешься за мной проследить или послать кого-то за мной, я тебя убью. Если обернешься, я убью тебя. Понял?

      – Понял, – снова ответил он.

      Она убрала руку и отошла от ванны. Он не обернулся. Она перелезла через стену и побежала назад в караван-сарай, а сердце не переставало колотиться. Притворяясь Бледной Рукой, она почувствовала трепет и ужас от того, что Эфира сделала со всеми теми людьми. Беру никогда никому не угрожала раньше, а Эфира делала вещи и пострашнее – она действительно убивала. Беру стало плохо от чувства вины, и в каком-то извращенном смысле она отчаянно заскучала по сестре.

      Но теперь она была, как никогда, уверена, что ее решение покинуть сестру было правильным.

* * *

      На следующее утро Беру проснулась до восхода. Быстро оделась и осторожно вышла на лестницу, откуда открывался вид на стойла и двор. Оттуда она наблюдала, как караван, прибывший прошлой ночью, готовится к отбытию.

      Снизу донесся глубокий голос.

      – Говорю тебе, нам нужно нанять охрану. После того случая в Тазлибе…

      – Мы не можем себе этого позволить, – возразил другой, более высокий голос. – Ты же знаешь.

      – Ну, мы не можем позволить бандитам украсть наш товар.

      – Слушай, – сказал высокий голос. – Если продержимся до конца лета, может, сможем что-то сделать.

      – До конца лета? Мы даже до Бехезды можем не добраться!

      Беру знала все о бандитах, терзавших пустыню Сети. Ее отец был торговцем, и каждый раз, когда он отправлялся в путешествия, Беру плакала, засыпая, потому что переживала из-за бандитов. Эфира всегда успокаивала ее, читая или рассказывая разные нелепые истории, просто чтобы отвлечь ее.

      Грудь сжалась от воспоминания, и она оттолкнула его, спустившись на кухню, чтобы взять себе кусочек хлеба, а потом с восходом солнца направилась в город.

      Когда она добралась до лагеря бойцов, рассвет только превращался в утро. Бойцы уже проснулись и были заняты какими-то препирательствами, связанными с завтраком.