Зеркало между нами. Яни Эш

автограф в каком-нибудь видном месте, но при этом чтобы не слишком видном, чтобы не выглядело кричаще, надпись сделай не очень большой, но и не очень маленькой. Оглянись вокруг и напиши три любых слова, которые увидишь вокруг себя и которые наиболее точно отражают твое нынешнее состояние. Если можно, пароль от архива со следующей синесценой, но если нет, то хотя бы ее название, ну или пожелание для меня в виде небольшой загадки…» Я, к сожалению, не помню концовку, так как здесь мы уже загибались от хохота.

      Что может быть лучше, чем веселиться и смеяться, не боясь, что тебя за это осудят? Найти общество, которое принимает тебя, — разве не потрясающе? Вот какое счастье на вкус, когда оно прикасается к губам.

      Я пытаюсь объяснить Ткачу, почему так важно мне именно сейчас войти в зеркало и запечатлеть это состояние для синесцены. Со мной такого никогда не было прежде, и я знаю, что больше не будет.

      Дита Редрум поет для меня, когда я практикую магию с предметами. Океан маленьких вещей, каждая из которых тоже хочет быть частью чего-то большего. Поэтому я раскладываю их по смыслу, чтобы похожие вещи оказались с похожими. Это очень удобно: посуда оказывается с посудой, а мусор — с мусором. Никогда еще всем этим вещам не было так тепло. Сегодняшним вечером я примеряю дар Юджина: снижать энтропию вокруг себя. Но по иронии судьбы я люблю растущую энтропию. Люблю властвовать над хаосом, а не приводить его к порядку.

      Зато здесь так тепло, как никогда не бывало, ведь здесь, в царстве потомков Кая и Снежной королевы, как будто стали чуть-чуть теплее две самые холодные льдинки — мои собственные глаза.

      Я нахожусь внутри, и я смотрю с улицы на девочку за стеклом. Ей больше не холодно. И не будет по крайней мере ближайшие шесть часов. Вот какое счастье на вкус.

      Лиловое.

      Сцифоидное.

      Доверительное.

      Это был день, когда я впервые осознала, как далеко мы зашли. Не на концерте днем ранее, где PANDA представила уже третью по счету синесцену. И не после него, когда фанаты около часа не давали Пандоре выйти, требуя автограф.

      Понимание того, как далеко мы зашли, появилось, когда мы паковали в пакеты мерч. Бесконечные футболки с нашим лого ждали своего часа, чтобы отправиться навстречу к тем, кого нам уже удалось согреть.

      Эти люди не видели моего лица, но именно моя работа сделала их чуточку счастливее.

      Двести тридцать тысяч подписчиков в группе. Полторы тысячи зрителей на каждом концерте. Почти триста проданных футболок в первый день.

      Мы неслись так стремительно, что дух захватывало.

      Помню, мы с Ткачом уже перед сном сидели на подоконнике и, свесив ноги вниз, допивали вишневый блейзер. Почти год назад. Сентябрь еще не успел принести с собой холод и комаров: мы будто впитывали теплоту из воздуха.

      – Нужно десять синесцен. Их можно будет продавать на тунце как самостоятельный продукт. Надо успеть сделать это сейчас, потому что правового статуса у нас пока нет. И документы на товарный знак рассматривают полгода.

      – Ничто