Точно в сердце. Ангелина Яги

о времени года – весны.

      В воздухе витал запах жизни, любви, а прилетевшие с юга птицы: грачи, горихвостки, иволги, дубоносы и многие другие – оповещали о скорейшем процветании жизни своими трелями, пересвистом, ранними криками и низкими полетами. Животные все свое время проводили у окон, ложась на теплые солнечные лучи, подставляя их объятиям мордочки и играясь с солнечными отблесками, шаловливо разбегавшимися по стенам домов и квартир. А люди же скидывали с себя раковины многослойной одежды, разрешая себе вернуться к повседневным сюртукам, фракам; сапоги вновь сменили легкие ботинки и туфли. Юные дамы вновь покрывают белоснежные полные плечи обворожительными шалями, через тонкую ткань которых просвечивались разнообразной формы сутажи, обрамлявшие идеальные наряды барышень. Они наконец могли позволить себе долгие прогулки по скверам, паркам, главной площади, на прудах… Потому сейчас они довольствовались тем, что могли наконец показать статным мужчинам в форме свои изыски, свою красоту и очарование, которое томилось четыре долгих месяца под тяжелой толстой одеждой, не дававшей раскрыть миру все грани их обворожительности.

      И, конечно, такое великое событие, как приход весны, нельзя не отпраздновать королевским балом! Вся знать собиралась сегодня в замке, чтобы почтить правителя своим присутствием, показать свои прекрасные наряды, обсудить свежие сплетни… Дел у высшего света было вдоволь этим вечером! Многочисленные слуги спешно оббегали замок от одного его крыла до другого; садовник выстригал неповторимые и безукоризненные фигуры на деревьях и кустах; горничные аккуратно, но расторопно разносили сервизы в церемониальную залу; они стряхивали пыль с полок, со столешниц, на которых ожидали прихода гостей разнообразные прекрасные цветы, не издававшие ни единого аромата; церемониймейстер следил за работой с середины залы, отдавая остальной прислуге указы: куда правильно повесить метры красной бархатной ткани, чтобы она не закрывала вид из окна, но в назначенный час удивила людей своим падением – стоит лишь дворецкому дернуть за веревку, куда рассаживать гостей во время их приезда, какие свечи стоило бы уже заменить, а каких хватит на весь вечер.

      В каждом имении тоже творилась суматоха: барышни наводили марафет на лицах, делали укладки, надевали необъятных размеров белоснежные напудренные парики со множеством рюш по всей их площади… У каждой дамы был уготован на этот вечер особый наряд, сделанный на заказ у лучших кутюрье, украшенный золотыми нитями, первосортным жемчугом, а особо богатые пары могли себе позволить наряды и с драгоценными камнями, вставленными в подолы платьев, в основания вееров, да даже в прически.

      В этот особенный вечер собирался на бал впервые за полгода даже молодой граф – двадцатидевятилетний статный мужчина, борец с преступностью и писатель превосходных детективов – Макс Джонатан Миллер. С лица его весь день не сходила радостная улыбка, ведь сегодняшний бал был организован не только по случаю прихода весны, но и из-за скорейшего отбытия детектива в Америку. Граф направлен по поручению короля в Америку, чтобы предоставить неоспоримые доказательства виновности Мори Огая в деле о серийных убийствах. Президент не желает слушать причины такого заявления от мистера Шмидта, расценивая это попыткой загубить деятельность его главного соперника на мировой арене, ведь темпы развития экономики Америки стали показывать невероятные цифры, которых, вероятно, не удалось бы достичь без вмешательства графа Мори. Ввиду таких обстоятельств главному детективу по этому делу придется стать послом в дальнюю страну, чтобы разъяснить всю многогранность сложившейся ситуации президенту.

      Но рад был Макс отнюдь не скорой поездке в Америку – нет! Его интересовало лишь то, что после данного путешествия велика вероятность становления Японии более открытой страной, ведь тот неоценимый вклад со стороны японских послов-детективов в спокойствие Европейских стран может сыграть огромную роль в развитии их партнерских и торговых отношений.

      Именно благодаря этим мыслям Джонатан-младший заставлял себя собираться на этот суматошный праздник, где он впервые за полгода встретится с отцом и матушкой. Вирджиния зачесывала непослушные вьющиеся волосы графа назад, тепло улыбаясь и мягким хриплым голосом напоминая, что новое письмо от Эдогавы придет через пару дней. Старушка говорила тихо, медленно и заботливо. Она напомнила Максу о скорейшей его встрече с родителями, желая ему наконец изъясниться перед ними в своих чувствах к японцу, ведь на все письма, что посылал писатель в дом покровителей, ответа так и не последовало. С прической молодого дарования было покончено, и гувернантка наконец протянула ему излюбленный зеленый сюртук, ставший для писателя самой любимой вещью в гардеробе: она напоминала ему о тех днях, проведенных с Рампо, напоминала о неповторимом изумрудном цвете радужки его глаз, об их опасных приключениях и погонях…

      Миллер прошел к карете и кивнул головой Джимми: мальчонка-лакей закончил чистить гриву лошади и убрал от кареты ведро с грязной водой, поклонившись барину. Макс поблагодарил его за старания и отворил дверь экипажа, поворачиваясь к Вирджинии. Старушка поправила его нашейный платок, сетуя на то, что граф ослушался ее указаний и пренебрег современной модой ради своего удобства. Джонатан