Интендант третьего ранга. Анатолий Дроздов

достал из кармана пачку сотенных купюр, отсчитал семь листов.

      – А продукты? – растерянно спросил Давид.

      – Продукты отдаю так. При условии, что накормите обедом. Проголодался…

      Полчаса спустя они втроем сидели за столом и хлебали горячий борщ. На второе Соня подала яичницу с салом. Хозяева смотрели на нее так жадно, что Крайнев взял себе совсем немного. Ели по-городскому – из тарелок, с приборами. Самогон Крайнев разливал по хрустальным стопкам.

      – Вы странный человек, – сказала Соня, ставя перед ним стакан с компотом. – Получаете от немцев важный документ, а не гнушаетесь сидеть за одним столом с евреями. И не просто сидеть, а кормить их. Видели плакат? Немец повесил! Запретил снимать…

      – Соня! – застонал Давид.

      – Пусть говорит! – успокоил его Крайнев. – Я отвечу вам, Соня. Евреи не сделали мне ничего плохого.

      – Они и немцам не сделали!

      – Немцы с этим не согласны.

      – Мы с ними тоже!

      Давид вцепился себе в волосы. Крайнев рассмеялся. Затем достал из кармана кисет, набил трубку.

      – Невеста вышивала? – спросила Соня, с любопытством рассматривая красивый кисет.

      – Просто знакомая.

      – Знакомым так не вышивают! – не согласилась Соня. – Могу я спросить?

      – Разумеется.

      – Чем будете заниматься у немцев?

      – Заготовкой продуктов.

      – Работники нужны?

      – Хорошие.

      – Мы будем хорошо работать!

      – Так у вас есть дело! – сказал Крайнев, выпуская дым. – Два яйца за снимок…

      – Никто не фотографируется! – сердито сказала Соня. – Дорого! Голодаем…

      – Снизьте цену.

      – Немец запретил! Тот самый, что вешал плакат. Это фотограф, он берет яйцо за снимок, а нам велел брать два. Цену снижать нельзя, поэтому все снимаются у немца. К нам приходят, когда он уезжает в округ. Приходят редко – люди предпочитают подождать день-другой. Вы сегодня первый и, наверное, единственный клиент.

      «Классический пример недобросовестной конкуренции! – подумал Крайнев. – С антисемитским душком…».

      – Что умеете делать, кроме фото? – спросил.

      – Я окончила мединститут, стажировалась как хирург, – печально сказала Соня. – Диплом получить не успела.

      – Почему не работаете в больнице?

      – Немцы запрещают евреям лечить! Даже к пленным не пустили!

      – Здесь есть пленные? – удивился Крайнев.

      – Лагерь в совхозном дворе за городом… – вмешался Давид. – Человек двести.

      – Уже меньше, – вздохнула Соня. – Их почти не кормят и совсем не лечат. Там было много раненых. Недалеко от Города шел бой на дороге, там их взяли…

      Крайнев молча докурил, встал. Давид сбегал в чулан, принес слегка влажные снимки. Крайнев сунул их в карман.

      – Присмотрите за конем! – попросил, выходя во двор.

      Соня вышла проводить.

      – Спешите? – спросила за порогом.

      Крайнев бросил взгляд на часы:

      – Нет.

      – Тогда