Интендант третьего ранга. Анатолий Дроздов

торговля. Они называли это потребительской кооперацией. Селянин относил в специальный пункт излишки продуктов и получал взамен товары по своему выбору: мыло, соль, спички, ткани, керосин…

      – Вы предлагаете организовать нечто подобное? – понял Краузе.

      – Именно, господин комендант! Надеюсь, у армии великой Германии накопилось много трофеев. Большевики бежали так быстро! Если вы доверите, я стану посредником в этом обмене. Буду привозить в Город продукты, забирать товары… Сами понимаете, мы можем установить цены, какие наилучшим образом вознаградят нас за труд…

      «Проще говоря, он предлагает грабить селян и делиться со мной прибылью, – понял Краузе. – Почему бы и нет? Даже в Германии такое сходит с рук, а здесь Россия…»

      – Разумеется, господин комендант будет каждый день получать кувшин свежих сливок и совершенно бесплатно, – добавил гость, по-своему истолковав молчание гауптмана. – Селяне, приютившие меня, будут счастливы…

      – Вы, случайно, не еврей? – не удержался Краузе.

      – Кто здесь еврей? – послышался веселый голос, и в комнату вкатился офицер в черной форме – оберштурмфюрер Ланге. Вопреки своей фамилии (Ланге – большой), глава СД Города был мал, зато кругл и подвижен. Его румяное лицо светилось постоянной улыбкой. С такой же улыбкой, вспомнил комендант, Ланге неделю тому назад расстреливал пойманных в Городе коммунистов. При появлении эсесовца Кернер встал и поклонился.

      – Господин комендант имеет в виду меня.

      – Не похож! – бросил Ланге и протянул руку. – Документ!

      Копию приговора он изучал тщательно (гость понял: эсесовец знает русский).

      – Подлинник! – заключил Ланге, но бумагу не вернул. – Откуда это у вас?

      – Вручили в тюрьме. У большевиков так принято.

      – Как вы сбежали?

      – Нас эвакуировали в Смоленск. Пешком. На колонну налетели немецкие самолеты, заключенные стали разбегаться. Охрана стреляла, но мне повезло…

      – Это правда! – подтвердил Ланге, поворачиваясь к Краузе. – Я был там спустя пару дней. Дорога усеяна трупами. Сказали: никто не уцелел!

      – Некоторым удалось. Мы ушли вдвоем: я и уголовник по имени Коля.

      – Где он?

      – В лесу мы разделились. Коля не хотел идти со мной дальше: уголовники не любят политических. Позже я слышал: его убили селяне.

      – За что?

      – Грабил…

      – Правильно сделали, – заключил Ланге. – Чтоб грабить на этой территории, надо спросить разрешения. Почему селяне не тронули вас?

      – Я не грабил…

      – Но они дали вам одежду, продукты, повозку… Это ваша лошадь привязана к забору?

      – Моя, герр офицер! Селяне напуганы и растеряны: одна власть исчезла, новой они опасаются. Я убеждал их, что немцы – культурная нация, что они, в отличие от большевиков, не будут угнетать простых людей. Нужно лишь повиноваться и соблюдать порядок…

      – Вы слушали речи Геббельса?

      – Нет. Но я предполагал…

      – Правильно полагали!

      – Словом,